Рецензия на монографию Роберта Киндлера «Сталинские кочевники: Власть и голод в Казахстане» [пер. с нем. Л. Ю. Пантиной]. – М.: Политическая энциклопедия, 2017. – 382 с.

В условиях, когда исследование проблемы голода в Казахстане отечественными историками зачастую используется в политических целях , важно обратить внимание на подходы к данной теме германского историка Роберта Киндлера, работа которого являет собой ключевой элемент конструкции, созданной ранее в исследованиях Изабель Огайон, Николло Пьянчолы, Мэттью Пейна и Сары Кэмерон.

С самого начала принципиально важно отметить следующее. Автор книги не разделяет бытующего в американской, западногерманской и украинской исторической литературе мнения о том, что голод в Казахстане являлся преднамеренным геноцидом, критически относится к подобной трактовке и всецело солидарен с позицией, озвучиваемой в российской историографии. В обоснование своих взглядов он приводит ряд аргументов, совпадающих с аргументами российского исследователя В. Кондрашина, и вдобавок вполне резонно полагает, что «обвинение в геноцидальном умысле освобождает от необходимости исследовать причастность самих пострадавших народов к катастрофе». Развивая свою мысль, Киндлер далее пишет: «Судьбу людей ведь решали не абстрактные «коммунисты»: достаточно часто за жизнь и смерть голодающих несли ответственность местные партийцы, крестьяне, рабочие. Однако о виновниках из низшего и среднего административного звена и их мотивах не пишут ни украинские историки, ни их казахские коллеги» (с.25).

Продолжая, углубляя и развивая исследовательские наработки своих европейских и американских коллег, продуктивно используя казахстанскую, российскую и особенно западноевропейскую историографию, вводя в научный оборот значительный пласты малоизвестных источников, автор создал труд, который в полной мере можно оценить, как этапный в плане осмысления зарубежными исследователями сути такой дихотомии как власть и голод на примере Казахстана.

В работе нет привычного для российских и казахстанских читателей наличия в водной части таких элементов как: историография проблемы, характеристика источниковой базы, методологические принципы исследования, цели и задачи. Осуществив во Введении экскурс в имевшие место исследования и дискуссии по таким аспектам как «Перевод на оседлость и реализация власти» и «Голод» (с.9-19), автор в разделе «Дебаты» дал обзор имеющейся литературы. Здесь он представлен в контексте развернувшихся в последние четверть века дискуссий о сущности и характере имевших место событий в казахской степи, где четко проведена грань между исследованиями советского периода, тенденциозно восхвалявшими коллективизацию и оседание по-казахстански и появившимся после 1991 года не менее тенденциозным нарративом, который автор не без основания характеризует как «радикально-националистический». Здесь же критически рассмотрен широкий «ассортимент» интерпретаций проблемы взаимоотношений кочевников и государственности в трудах зарубежных и отечественных этнологов и историков (С.20).

Только по мере знакомства с монографией видно сколь основательна ее историографическая база, включая научные исследования и публикации на немецком, английском, итальянском, французском и русском языках, сколь богат использованный в ней круг документальных источников – в том числе материалы из фондов ГАРФ, РГВА, РГАНИ, РГАСПИ, РГАЭ, ЦГА РК и АП РК, а также материалы из таких документальных сборников как «Трагедия советской деревни», «Голод в СССР» и др., сколь обширна привлекаемая автором дискуссионная проблематика, содержащаяся в западноевропейской и американской литературе.

Поскольку книга написана, прежде всего, для западноевропейского (германского) читателя, в ней в водной части в качестве прелюдии дается описание фрагмента мрачной картины (тела погибших от голода людей под снегом), имевшей место в процессе коллективизации в одном из районов (Уш-тобе) Казахстана и отражающего ужасающие последствия голода, охватившего всю республику. Да и название книги «Сталинские кочевники…» творчески, применительно к кочевому Казахстану, заимствовано у Шейлы Фицпатрик и свидетельствует о том, что западноевропейские историки по-прежнему используют броские формулировки, в которых обязательно фигурирует имя Сталина или производные от его имени прилагательные. Думается, что традиция давать подобные названия, прежде всего, обуславливается рекламными интересами, а затем уже интересами науки, поскольку привлечь внимание западноевропейского читателя намного легче используя жупел имени Сталина, действующего практически безотказно на тамошних потребителей исторической информации об «ужасах сталинского тоталитаризма» в условиях «демократической» Западной Европы.

Отличительной особенностью рецензируемой монографии является ее масштабность, которая проявляется как в постановке проблемы, так и в раскрытии многообразия связанных с ней тем: цели и задачи советской «модернизации» казахского кочевого общества, способы и методы разрушения традиционного общества, седентаризация, деятельность центральных и местных партийных и советских структур в центре и на местах, процесс реализации установок Центра, практика и содержание их осуществления на местах, последствия насильственного слома экономических и социальных структур казахского общества, характер и масштабы голода, а также его результаты, как в непосредственной близости, так и в перспективе.

Автор предпринял успешную на наш взгляд попытку представить сложную и многофакторную картину, резко контрастирующей с привычной черно-белой трактовкой истории насильственной коллективизации, оседания и смертного, для значительной части кочевого населения, голода. В этом, на наш взгляд, состоит принципиальное отличие рассматриваемой книги Киндлера от многих работ отечественных историков, в которых наблюдалось стремление унифицировать исторический процесс, представить его как сплошную арену классовой борьбы за «светлое будущее».

Структура монографии и способ подачи материала заслуживают положительной оценки. С самого начала автор формулирует исследовательскую гипотезу следующим образом: «Перевод казахов-кочевников на оседлое положение не являлся программой эмансипации «угнетенного» народа и не имел целью создание «нового человека»; в конечном счете он служил главным образом для утверждения власти большевиков и якобы более эффективной эксплуатации экономических ресурсов степи» (с.14). Поставив себе исследовательскую проблему, автор затем шаг за шагом сверяет с ней факты, документальные свидетельства и достаточно аргументировано подтверждает ее.

Главы или разделы книги названы следующим образом: «Контексты – кочевники и российская колониальная держава», «Условия – советская власть в степи», «Атаки – коллективизация и перевод на оседлость», «Бунт – гражданская война и массовый исход», «Голод – катастрофа и новый порядок», «Варианты – кочевой образ жизни по-советски». Не менее образны и названия составляющих элементов, названных выше «тем». Так, например, ключевые элементы предпоследней «темы» выглядят следующим образом: «Размеры катастрофы», ««Живые скелеты» – голод и социальная интеграция», ««Нужно пользоваться моментом» - кадры и кризис», «Пути выхода и новые формы зависимости».

Обозначив общие хронологические и тематические границы исследования, сформулировав контексты и условия исторической драмы переросшей в ходе атак на кочевое общество и постигший его голод в трагедию, определив основные сюжетные линии и ключевые акты развития исторического процесса, а также указав на его главных героев, автор с самого начала расставил акценты своего исследования, стремясь, тем самым, по всей вероятности, сделать читателя заложником своего - «театрального» - видения одной из самых трагических страниц истории кочевников-казахов.

Опираясь на исследования предшественников, основываясь на систематизации известных специалистам историкам фактов, привлекая в значительном объеме документальный материал, автор местами пунктирно либо схематично (например, там, где речь идет об условиях жизни кочевников в Российской империи), временами более подробно и основательно (взаимоотношения кочевников и крестьян-переселенцев), раскрывает перед читателем различные аспекты противоречивой политики государства в отношении кочевников и крестьян-переселенцев и, прежде всего, социально-экономические акции (политика «Малого Октября», раскулачивание, хлебо- и мясозаготовки, коллективизация, репрессии, перевод на оседлость), военно-политические действия (повстанческие движения доведенных до отчаяния кочевников и их силовое подавление) и социально-демографические (массовая миграция за пределы проживания, тотальный голод, сокращение численности населения, ликвидация традиционных социальных структур). Вся государственная политика, проводимая в отношении кочевого населения, рассмотрена под углом зрения формирования механизма социально-экономической катастрофы, ее масштабов и последствий как текущего, так и долгосрочного плана, а также определения ее (катастрофы) как совокупности условий и факторов для становления принципиально нового общества – полностью зависимого и подчиненного произволу государственной власти, ее целям и задачам как тактического (частного) так и стратегического (общего) характера.

Важную роль в книге автор отводит вопросу функционирования так называемых сетей: социальных – в виде устойчивых ко всякого рода деформациям клановых и родовых связей и официальных – советские и партийные организации, а также различным примерам их сращивания, взаимопроникновения и использования в целях захвата рычагов власти, ее укрепления и в конечном итоге использования в качестве инструмента выживания (особенно физического) в условиях как надвигающейся катастрофы, так и в ходе нее и после нее. Здесь с различной степенью полноты и детализации показаны какие институциональные структуры осуществляли свои властные функции в степи, кем они были персонифицированы, какие между ними возникали коллизии и чем все это завершалось.

Для более подробного знакомства с рецензией Т. Алланиязова пройдите по ссылке .

Т.К. АЛЛАНИЯЗОВ,

профессор кафедры истории Казахстана, экономики и права Жезказганского университета, кандидат исторических наук.

А.Б. ДОЛГОПОЛОВ,

старший преподаватель кафедры истории Казахстана и СПД Карагандинского государственного медицинского университета, руководитель исторического кружка кафедры.

Жезказган – Караганда, февраль 2018 г.