11 декабря 1986 года состоялась заседание Политбюро, на котором было принято решение об освобождении Д.Кунаева от работы в связи с уходом на пенсию. А уже 16 декабря состоялся пленум ЦК КП Казахстана. Секретарь ЦК КПСС Г. Разумовский огласил решение Политбюро об уходе Кунаева на пенсию и избрании Первым секретарем ЦК Геннадия Колбина, работавшего первым секретарем Ульяновского обкома партии.

Нурсултан Назарбаев вспоминал об этом:

«На следующий день на площади перед зданием ЦК стала собираться молодежь. Сначала пришло с транспортами человек двести, но затем народу вокруг них становилась все больше. Мы были приглашены в кабинет к Г. Колбину, чтобы обсудить возникшую ситуацию. Членам Бюро ЦК, в том числе мне и Председателю Президиума Верховного Совета республики С. Мукашеву, было поручено пойти на площадь и поговорить с людьми. Нас встретили лозунгами: «Каждому народу – своего руководителя!», «Нам нужен руководитель – казах!», «Хватить диктовать!», «Идет перестройка, где демократия?», «Мы за ленинскую национальную политику!». Ничего другого, способного вызвать у здравомыслящего человека протест или возражение, не было. Настроение массы людей было мирное. Нам задавали лишь один вопрос: почему не избрали местного человека? А мы на этот вопрос ничего вразумительного не могли ответить. Тогда демонстранты двинулись с транспарантами на улицы Алма–Аты…».

На следующий день демонстрация повторилась. Чем это кончилось, хорошо известно – 18 декабря был организован ее разгон.

«Не буду рассуждать о том, насколько эта мера была вынужденной и оправданной. Предпринимать что-то следовало, потому что напряженность возрастала, в толпы людей проникли хулиганствующие элементы, экстремисты. Но главный вопрос все же в другом: можно ли было все это предусмотреть, не делая опрометчивых шагов?» Безусловно. Однако такие шаги были допущены, и все оказались бессильны разрешить возникшее противоречие между властями и народом».

Участник декабрьских событий Самат Жилмагамбетов вспоминает:

«Мы стояли на площади. Выступали ораторы. Все было мирно. Но в какой-то момент один из солдат ударил девушку по голове, и она упала. С этого и началась бойня. Парни подняли окровавленную девушку на руки и понесли ее. Они кричали, что тут убивают. Чтобы остановить возмущенную толпу, из пожарных машин на людей направили струи холодной воды. Нам ничего не оставалось, как бежать. И тут площадь оградили девушки. Они выстроились в ряд и кричали: «Какие вы джигиты, если убегаете?!». Мы были безоружны. Парни стали снимать с площади мраморные плиты, разбивать их и с ними пошли на солдат. От пожарных машин вырывали шланги. Побитых и мокрых парней и девушек кидали в машины, свозили на стадион и штабелями укладывали на землю. Некоторых, как мы потом узнали, вывезли за город, раздели и оставили там».

На основе документальных материалов Салык Зиманов рассказал о своем отношении к событиям в те зимнее дни.

«24 декабря 1986 года в зале заседании президиума Академии наук состоялась встреча с Соломенцевым, с которым приехали партийные функционеры, были приглашены также группа академиков, некоторые секретари партийных организаций и директора исследовательских институтов – всего около 60 человек. Заседание проходило в тяжелой атмосфере при общей подавленности аудитории, вызванной нарастанием тотальной репрессии, как в отношении участников восстания, так и их родственников, и тех, кто сочувствовал им и поддерживал. Соломенцев начал свое выступление с того, что он знает Казахстан, и казахстанская академическая наука успешно развивается. Затем Соломенцев в жесткий установочной форме, не допускающей другого суждения, говорил о национализме, употребляя эпитет «махровый», якобы получившем распространение в Казахстане и, в особенности, среди студенческих молодежи, приводил «факты», подтверждающие это, во многом выдуманные и сочиненные в недрах карательных органов, которые якобы имели место в те дни».

Салык Зиманов, как юрист, понимал, что виновные в событиях 17-18 декабря понесут наказания, и пытался предостеречь от обвинительного уклона, который свойственен органам. Но началась массовая репрессия.

В поисках «врагов народа» Колбин откровенно намекал на то, что непосредственным организатором этих событий был Олжас Сулейменов, через которого и действовал Кунаев. Динмухамед Кунаев в книге «О моем времени» писал:

«Как выяснилось позже декабрьские события в Алма-Ате не были спровоцированы и не носили никакой националистической направленности. По моему глубокому убеждению, молодежь выступила против избрания первым секретарем ЦК КПК человека, никому в республике не известного и малоавторитетного».

Против молодежи вывели милицию, войска, которые и расправились с собравшимися. Пострадало множество студентов и рабочих. За участие в событиях или за их поддержку, по данным ЦК комсомола Казахстана, тысячи студентов были исключены из вузов, многие бросили учебу. В отношении большой группы комсомольцев и коммунистов были применены меры репрессивного характера. Студент архитектурно-строительного института Кайрат Рыскулбеков за участие в декабрьских событиях 1986 года был приговорен к высшей мере наказания. Это вызвало мощную волну возмущений во всем мире. в адрес коммунистических руководителей поступали многочисленные телеграммы с требованиями о его помиловании. В западногерманской газете «Ди вельт», английской «Гардиан» и в других зарубежных СМИ было много статей о К. Рыскулбекове. В июле 1987 года в Венгрии было опубликовано письмо на имя А.А. Громыко с просьбой о помиловании К. Рыскулбекова, подписанное известными писателями Я. Киси, А. Ражеком, Г. Демским, Г. Конрадом и другими деятелями культуры. В его защиту подняли голос 77 общественных деятелей Чехословакии, в их числе бывший министр иностранных дел Х. Хачек. Агентство «Рейтер» сообщало, что польский «Союз свободы и мира» направил письмо М.С. Горбачеву, в котором подвергал сомнению справедливость приговора и требовал его пересмотра.

Тем не менее М.С. Горбачев на Пленуме ЦК КПСС 27 января 1987 года подверг резкой критике события в Казахстане.

«В сфере национальных отношений, нет-нет, да и дают себя знать проявления местничества, тенденции к национальной замкнутости, настроения национального чванства и даже инциденты, подобные тем, что совсем недавно произошли в Алма-Ате. События в Алма-Ате и то, что им предшествовало, требуют серьезного анализа, принципиальной оценки. Во всем этом еще предстоит внимательно разобраться. Но уже сегодня ясно: то, что произошло, должно заставить не только коммунистов Казахстана, но и все партийные организации, их комитеты повернуться лицом к проблемам дальнейшего развития национальных отношений, усиления интернационального воспитания. Особенно важно уберечь от разлагающего влияния национализма подрастающее поколение».

После такой оценки партийная верхушка только усилила давление на республиканские органы, особенно в области патриотического и интернационального воспитания. Было принято решение об освобождении Д.Кунаева от обязанностей члена Политбюро в связи с уходом на пенсию. На июньском Пленуме его вывели из состава ЦК КПСС и Политбюро.

В июле 1987 года в Постановлении ЦК КПСС «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся» ЦК Компартия Казахстана, обкомы, горкомы и райкомы партии, первичные парторганизации были обвинены в отсутствии интернационального воспитания, идеализации буржуазных националистов, истории казахского народа в научных трудах, произведениях литературы и искусства.

«В республике по существу оказалась свернутой борьба с феодально-байскими нравами, патриархально-родовыми обычаями. Неактивно ведется работа по разоблачению реакционной сущности ислама, его попыток сохранить отжившие традиции и представления, закрепить национальную обособленность. Во многих районах происходит оживление религиозной деятельности, усиливается влияние служителей культа на различные стороны жизни и быта населения. Партийные организации примиренчески относятся к руководящим работникам и коммунистам, принимающим участие в религиозных обрядах, оправдывая это местной спецификой. Серьезные ошибки и просчеты в работе партийных комитетов республики привели к росту националистических проявлений, которые своевременно не пресекались, более того, замалчивались или квалифицировались как обычное хулиганство. Проявлением казахского национализма были и беспорядки в декабре прошлого года в городе Алма-Ате».

Виновного долго искать не стали.

«Созданию нездоровой обстановки в общественно-политической жизни республики, в том числе в сфере национальных отношений, во многом способствовали беспринципная позиция Бюро ЦК Компартии Казахстана, грубые нарушения норм и принципов партийного руководства бывшим первым секретарем ЦК Д.А. Кунаевым. В стиле его работы проявлялся субъективизм, нарушалась коллегиальность, поощрялись угодничество и подхалимство. Насаждалась семейственность, в ближайшем окружении оказалось немало лиц, злоупотреблявших служебным положением в корыстных целях».

Центральный Комитет КПСС отметил, что своевременное решение возникающих проблем в сфере национальных отношений приобретает важнейшее значение.

«Любое проявление шовинизма и национализма, национальной замкнутости и чванства должно рассматриваться как посягательство на величайшее завоевание социализма - братскую дружбу народов, интернациональное единство советского общества».

Только весной 1989 года на I Съезде народных депутатов СССР Мухтар Шаханов выступил с требованием объективного рассмотрения декабрьских событий.