Мировая история не может отрицать величие этих людей, поэтому портал Qazaqstan Tarihy предлагает разобраться в происхождении некоторых казахских топонимов таких, как Тургень, Боралдай, Каскелен и т.д.

В эпоху средневековья значимые для истории народа события фиксировали в редких рукописях и письменных источниках. Явный дефицит таковых вскрыл особую ценность топонимов, которые стали единственными источниками знаний, проливающими свет на этногенез и историю народа. Многовековая история казахов тесно связана с народами центрально-азиатского региона. С некоторыми из них казахи вели войны, с другими мирно соседствовали, с третьими были в тесных торгово-экономических отношениях. Кровопролитные войны, культурный симбиоз, переплетение языков и родственных связей, ассимиляция беженцев – все это в значительной степени нашло отражение не только в истории казахского народа, но и в названиях целого ряда географических объектов на территории современного Казахстана. Часть этих названий со временем была тюркизирована, а другая до сих пор хранит тайны своего персидского, монгольского, ойратского, русского и китайского происхождения.

О происхождении некоторых казахских топонимов говорится много. Портал Qazaqstan Tarihy предлагает Вашему вниманию исследования путешественника, автора книги «Тюркские мотивы» Марата Уали.

Жетысу

Казалось бы, что топоним «Жетысу» имеет истинно тюркское происхождение, появившееся с первых лет прихода тюрков в регион. Однако несмотря на многовековое присутствие тюрков на этой территории, первые письменные источники с упоминанием Жетысу появились лишь в 1820 году в отчете русского барона Е. Мейендорфа. До этого момента топоним Жетысу не упоминался ни в дневниках китайского путешественника VII века Сюань Цзяня, обошедшего Чуйскую и Таласскую долину, ни в книгах караханидского ученого XI века Махмуда Кашгари, ни в исторических трудах XVI века Хайдара Дулати, ни в «Чертежной книге Сибири» Семена Ремезова, ни в картах проведшего в плену в джунгар шведа Густава Рената.

Между тем, существует трактовка Жетысу как «Семиречье», то есть «долина семи рек». Вместе с тем существует бесчисленное количество перечней этих семи рек времен колонизации края. Об этих «семи реках» в разное время высказывались этнограф Гейнс, географ Шренка, геолог Влангали, офицер Уалиханов, историк Бартольд и другие, однако никто из них так и не представить однозначный перечень семи рек, которые послужили названием долины. Составление перечня этих рек усугублялось тем, что с шести хребтов Алатау в ущелье спускалось не меньше пятидесяти рек. В ином случае, если бы тюрки хотели бы присвоить долине название по принципу количества водных источников, то могли бы поступить проще. Другими словами, если бы тюрки хотели как-то отметить, что в местности много рек, то в названии упомянули бы слово «Мын», т.е. «много». Слово «Мын» присутствует в ряде топонимов: архипелаг «Мынарал», плато «Мынжылкы».

Так что же в конце концов означает топоним «Жетысу»? Из курса классической истории известно, что в середине XIV века улус Чагатая был разделен на Могулистан и Мавераннахр. Местность Жетысу в то время составляла северо-западный Могулистан. Известно, что основным населением Могулистана были тюрко-монгольские кочевники, говорившие на тюркском наречии, а Мавераннахр, населенный ираноязычными торговцами и земледельцами, использовал тюрки и фарси. Ташкент и Самарканд в то время входили в состав Мавераннахра, а потому в этих городах еще с тех времен сохранилось множество персидских микротопонимов, одна из которых «Чорсу», одна из площадей в Ташкенте, где раньше располагался городской базар. «Чор» в переводе с персидского – «четыре», а «су» - «сторона».

Вышеуказанные могулы (Могулистан) и чагатаи (Мавераннахр) перманентно воевали друг с другом, что в целом определяло их враждебное отношение друг к другу. Средневековые историки утверждали, что жителей западного Могулистана чагатаи называли «Джете» («грабители») или улусом Джете. Это подтверждают и европейские карты XVII века, где улус Джете обозначен как Pays de Gete. Очевидно, что говорящие на фарси жители Мавераннахра вполне могли называть другую сторону бывшего Чагатайского улуса «стороной джете», т. е. словом «Джетесу».

Впоследствии улус Джете захватили джунгары. Могулистан исчез в конце XVII века, а могульские племена вошли в состав казахов, киргизов и уйгуров. Они признали власть казахских ханов. Могулы-джете стали могул-казахами, а в эпоху джунгарских завоеваний ушли на территорию бывшего Мавераннахре, к Ташкенту и в Прибалхашье. В результате этих вытеснений этноним «джетесу» оказался неактуальным и обозначал лишь местность, где когда-то проживали джете.

Балхаш

Казахское название озера – Тениз (Ак Тениз). Тениз (Тенгиc) казахи называют любое большое озеро, и таких названий несколько в Казахстане. Все путешественники по казахским степям, а также русские картографы XVIII–XIX веков, общавшиеся с казахами, указывают на это казахское название озера. Это название нанесено на карте С. Ремезова «Чертеж земли безводной и малопроходной Каменной степи» от 1701 года. Об этом писали русский путешественник Х. Берданес (в 1771 году), русский картограф Исленьев (в 1777 году), английский путешественник Томас Аткинсон (в 1848 году), немецкий географ и этнограф Фридрих-Антон Геллер фон Хелльвальд (в 1875 году). А вот русские послы-разведчики в Джунгарию капитан Унковский и майор Угримов, швед Густав Ренат, побывавший у них в плену, на картах упоминали озеро только как Балхаш. В частности, Ренат, прожив среди джунгар 17 лет, не знал другого названия озера, кроме как Балхаш. На своей карте Джунгарcкой Калмыкии, опубликованной после его возвращения в Швецию, в 1738 году, он обозначил озеро как «Балхаш нор». Поэтому на большинстве русских карт до середины XIX века озеро обозначают двойным названием – «Тенгиз, или по-калмыцки Балхаш нор». Так оно обозначено у Исленьева на «Карте реки Иртыша, южную часть Сибирской губернии протекающей, и бывших зенгорских калмык владений».

Озеро Балхаш и прилегающие территории на карте 1903 года, из энциклопедии Самуэля Оргельбранда

Что же означает слово «балхаш»? В официальной казахской топонимике утверждается, что название произошло от тюркского слова «балкас», означающего кочки, болотистую местность. По нашей версии, название озера может происходить от монгольского слова «балхас» – городище, развалины. При этом само слово «балхас» происходит от древнетюркского «балык» – город + «-ас» – монгольский суффикс. В монгольском языке буква «ы» не произносится, а буква «к» звучит как «х», поэтому форма «балыкас» превратилась в балхас и стала синонимом развалин города. Именно так слово переводится в Большом монголо-русском словаре.

Видимо, по мере продвижения джунгар в Прибалхашье в середине XVII века вдоль южного берега большого озера они наткнулись на развалины нескольких больших городов. К тому времени маршрут Шелкового пути по Прибалхашью давно заглох, оседлое население покинуло эти места. Походы эмира Тимура в Могулистан привели к упадку городской культуры в Жетысу. Великие в прошлом города – Екиагыс, Коялык, Карамерген, Актам и др., взятые и разрушенные Тимуром, лежали в развалинах. Особо большие развалины были на месте города Коялык. На пустынных берегах озера это были заметные ориентиры. Следует также учесть, что уровень Балхаша подвержен тысячелетним колебаниям с амплитудой 12–14 м. Как раз в XVII веке был максимум влагообеспеченности второго тысячелетия, и уровень озера был гораздо выше нынешнего (342 м). Это явно видно на карте Рената, где с удивительной точностью (по сравнению с русскими картами) нанесен контур озера (гораздо шире современного). При поднятии уровня воды Балхаш расширяется в сторону низкого южного берега, поэтому развалины городов Южного Прибалхашья были гораздо ближе к береговой линии. Вероятно, поэтому джунгары и назвали озеро по лежащим у берега развалинам – Балхас нор, то есть озеро возле развалин городов. В дальнейшем и европейцы и русские со слов джунгар наносили на карты название озера как Балхас/Балхаш нор.

Река Буланты

Буланты – одна из двух знаменитых в истории рек (другая Белеуты), текущих на юге Улытау-Кишитау и впадавших ранее в большое озеро Шубартениз. Сейчас озеро высохло, а реки летом превращаются в цепь больших луж, и их устья теряются в песках. В казахской устной истории названия имели тюркское объяснение. Например, для объяснения гидронима Буланты говорится об особой степной породе лосей, обитавшей когда-то в этом регионе. Существует и другая версия, согласно которой в XVIII веке реки имели полноводное течение и питались не только снегом, но и от множества холодных и теплых родников Кишитау, а Улытау в конце XVII – начале XVIII века занимали малые калмаки. Логика подсказывает ойратское происхождение многих местных топонимов.

Согласно монголо-русскому словарю, слово «булээнту» означает «теплый, тепловатый». А из географии известно существование в горах Улытау множества теплых родников. Вполне вероятно, что реку питали теплые минеральные источники. Кстати, из тех же мест, что и Буланты, берет начало река Жыланчик. Между их истоками всего несколько километров. Это, безусловно, казахское название, но, скорее всего, не от слова «жылан» («змея»), а от слова «жылы» («тепло»). В казахско-русском словаре есть слово «жылымши» («тепловатый»). Вполне логично, что джунгары назвали тепловатую реку Булээнту, а казахи такую же тепловатую реку – Жылымши. После занятия казахами Улытау Булээнту превращается в Буланты, а сейчас река вообще переименована в Байконыр. К тому же сейчас многие теплые источники исчезли, и уже трудно отличить «тепловатые» реки от холодноватых. А вот 300 лет назад общая гидрологическая ситуация была гораздо благоприятнее нынешней, и эта разница, наверняка, была заметна.

Сарыбель (совр. Жусандала)

Между рекой Или и северо-восточными склонами Чу-Илийских гор тянется предгорная равнина. В XVI–XVIII веках это была территория Джунгарии. В китайских географических трактатах XVIII века, посвященных бывшей территории Джунгарии, упоминаются местности Шарабек и Силабар Алимату. Мы считаем, что слова Шарабек и Силабар – это разные искажения одного монгольского слова «сийлабэрт», означающего «вырезанные, гравированные», то есть горы (скалы) с вырезанными рисунками – петроглифами. Как раз в одном из ущелий Чу-Илийских гор – Тамгалы находятся всемирно известные петроглифы. Аналогичные петроглифы есть и в других ущельях соседних гор (Кульжабасы, Когалы, Каракыр и др.). Поэтому вполне логично, что джунгары называли эту местность словом «Сийлабэрт». Затем этот термин претерпел искажения в китайской, а затем в киргиз-казахской передаче: Сийлабэрт – Силабар – Сарыбель – Шарабек. После изгнания джунгар некоторое время там кочевали кыргызы и называли местность Сарыбель. При Абылай хане киргизы с Сарыбеля (левобережье Или) были вытеснены казахами.

Видимо, впоследствии, чтобы не давать повода для ненужных воспоминаний, местность переименовали в Жусандала.

Горы Анракай

Горный массив Анракай является частью хребта Ай-тау, который входит в состав Чу-Илийских гор. У подножия гор Анракай произошла знаменитая битва между казахским и джунгарским войсками. Поэтому название обычно трактуют как место «рыданий и стонов врага». Это же и основная версия происхождения топонима. Противники этой версии утверждают, что горы на тот момент находились на территории Джунгарии, а окончания -гай/-хай – монгольский суффикс. Соответственно, по Большому монголо-русскому словарю слово «ангархай» в переводе с монгольского означает расщелистые/щелевидные, то есть изрезанные расщелинами (горы). Они на самом деле изрезаны множеством крутых и узких ущелий. К тому же на Карте Советского Генштаба 1970-х годов у подножия гор указана зимовка Анархай. Это казахское произношение монгольского Ангархай.

Сарыарка

Конечно, известный дословный перевод «желтая спина» или «желтый хребет» – всего лишь народная этимология термина. «Желтая спина/Желтый хребет» – не только народная этимология, она также освящена авторитетом многих казахстанских исследователей. Тем не менее существуют другие варианты. Например, казахский историк и топонимист Марат Семби утверждает, что Сарыарка переводится с древнетюркского как «северная сторона». Если согласиться с его трактовкой как «северная», то можно предположить следующее.

В средневековых текстах фигурирует Дешт-и-Кипчак/Степь кипчаков. Так назвали регион персы и арабы. Но это фиксация не географической особенности, а этнической. После преобразований Чингисхана центральноазиатские степи перестали быть кипчакскими, но по инерции топоним Дешт-и-Кипчак использовали еще в XVI веке. В постмонгольских письменных источниках вплоть до XIX века топоним Сарыарка не встречается. Лишь в устной форме он присутствует у некоторых жырау (Доспамбета, Бухара).

В описаниях русских путешественников XVIII–XIX веков регион называют Зюнгорской (джунгарской) степью. Возникает вопрос. Если тюркский термин Сарыарка существовал издревле, то почему его не упоминают в письменных источниках? Лишь Гавердовский мельком и однажды ссылается на местное название степи «Сарыдала». Сами киргизцы называют ее Сарыдала, т.е. желтая или Дикая степь.

Географическое и физическое обозрение степи киргиз-кайсаков. Я. Гавердовский

В китайских описаниях границ ойратов XVI века упоминается Каменистая степь на их северо-западной границе (за Иртышом). Для китайцев и монголов, живущих вдали, было понятно основное географическое свойство региона западнее реки Иртыш – степные просторы, пересекаемые каменными горами и скалами – «Каменистая сторона» (по-монгольски «Сээр тал»).

Современная характеристика региона, приведенная в Казахском энциклопедическом справочнике (1981 г.) также говорит о том, что «Сарыарка – страна низких островных гор, холмов, гряд и скалистых сопок».

Другая географическая особенность региона – самое северное положение относительно остальных соседних кочевых территорий. Вполне логично, что основная часть джунгар, живших южнее – в Джунгарии и Жетысу, называли местность на севере, где жили их сородичи, «Сээр ар тал» («Каменистая северная сторона»), где слово «ар/ард» в переводе с ойрат-калмыцкого – «север». Скорее всего, термин существовал и до джунгар, со времен Чингисхана, но именно джунгары им активно пользовались, и с их подачи он мог войти в казахскую речь. Ну а впоследствии, казахи исказили непонятный монголо-джунгарский топоним до понятного им Сарыарка. Таким образом, вполне вероятно, что главная географическая особенность Сарыарки – каменистые северные степи получила отображение в ее названии.

Продолжая тему монголо-ойратских следов, нужно сказать, что ойратских топонимов сохранилось еще достаточно много по Казахстану. По утверждению известного казахстанского географа Г. Конкашпаева, их около 148. Некоторые явные джунгаризмы давно известны: Алмату, Алтын-Эмель, Арасан, Баян аул, Едрей, Бухтарма, Кургальджин, Кегень, Тургень, Нарынкол, Баянкол, Кольжат, Сумбе, Тарбагатай, Катон Карагай, Боралдай, Капчагай, Каскелен, Кобда, Кордай, Мукры, Мыржык, Тайлан, Чемолган и др. На наш взгляд, ойратскими являются все (или почти все) названия рек Казахстана с окончанием «ты», которое является казахизированным вариантом монгольского суффикса «ту»: Оленты, Селеты, Шедерты, Курты, Белеуты, Буланты, Моинты, Кокпекты, Курагаты, Дардамты, Калдыгайты, Булдырты… Причем некоторые названия рек (Хобда, Нарын, Чидерты, Чаган и др.) дублируются как от джунгар (в Восточном Казахстане), так и от калмык в (Западном Казахстане).

Но кроме известных явных ойратизмов есть пласт казахстанской топонимики, которая является неявными монголизмами. Топоним может иметь вполне казахский вид и казахское звучание, но при этом – ойратское происхождение. Искажение названий – это обычная практика любого языка, когда непонятный иностранный термин (топоним) народ подгоняет под похожее по звучанию родное слово. Известными казахскими искажениями ойратских названий являются: река Аблайкет (Аблайхит), горы Анракай (Ангархай), гора Бакты (Богдо), горы Баянаул (Баин ола), горы Жамбыл (Джимбал), река Моинты (Моупты, Мониту), река Торгай (Торгхи), река Шаган (Цаган), Актогай (калька от Цаган тогой). А после искажения топонима в народе рождается его буквальная казахская этимология. Например, река Аблайкет – Аблай ушел, хотя монгольский термин Аблайхит означает монастырь Аблая, где Аблай – это имя джунгарского тайджи. Река Шажагай – Шажа агай, хотя монгольское слово шажагай означает молния (река имеет зигзагообразный вид). Река Моинты – шейная, хотя на старых русских картах она обозначена как Моупты. Вероятнее всего, это русское искажение какого-нибудь джунгарского названия. Но даже если топоним не искажается, ему подыскивается буквальный перевод, например, Сарыарка – желтая спина, Балхаш – балык аш/голодные рыбы, Аягоз – красивые глаза, Жетысу – семь рек.

Несмотря на существование многочисленных топонимических справочников, тема далеко не исчерпана и требует отдельного комплексного историко-лингво-географического исследования без тюркоцентристского уклона.

Из серии публикаций

исследователя Марата Уали