— Будучи военным историком в археологии меня всегда интересовали темы, связанные с оружием, военным делом. В археологии как науке существует множество направлений. Это примерно как в армии: есть специалист по инженерному делу, есть танкист, есть летчик. Также и в археологии. Кто-то занимается керамикой, кто-то — изучением погребений, а есть целое направление, которое изучает военное искусство народов прошлого: как люди воевали, как защищали свою страну, каким оружием сражались, почему оружие эволюционировало на протяжении тысячелетий и, в конечном счете, как оно будет развиваться дальше.
У оружия нет ничего лишнего в отличие от женских украшений — все в нем целостно и служит одной функции — спасти человеческую жизнь либо уничтожить вражескую, во имя свободы. Поэтому самые яркие усовершенствования и сам научный прогресс проявлялись в первую очередь в оружейной сфере. С другой стороны, оружие — исключительно красивый предмет. По-моему, практически не существует мужчин, не интересующихся хорошим оружием, не восхищающимся его красотой. В определенном смысле историю человечества можно рассматривать через призму развития военных технологий. От эффективности оружия зависела не только судьба отельного человека или семьи, но и судьбы целых народов. Если тому или иному этносу удавалось овладеть новыми военными технологиями и видами оружия, он сохранялся, как исторический субъект, если нет, то он терял политическую независимость, а то и вовсе исчезал со страниц истории. Главный объект моих научных интересов это военная история и военное искусство народов Евразии от Восточной Европы до Кореи, от эпохи поздней Древности и до середины XIX века. Военное искусство народов Великой степи для меня составляет исключительной важности. С вооружением номадов напрямую связаны мои кандидатская и докторская диссертации, а также большая часть моих научных работ.
— Ваш рассказ о вооружении кочевников вызвал живой интерес Президента России. Что так заинтересовало Владимира Путина?
— Да, действительно, 5 ноября 2014 г., мне выпала честь представлять молодых ученых Сибири на встрече с Президентом России. Я знал, что Владимир Путин с большим интересом относится к истории и археологии, но для меня стало приятной неожиданностью, что Президент хорошо разбирается и в вопросах связанных с историей оружия. Во время встречи обсудили и сложносоставные луки и пластинчато-нашивные куяки. Но особый интерес Президента вызвала тема предметной научно-исторической реконструкции. Последняя является важным направлением современной археологической и военно-исторической науки. Главная идея предметной научно-исторической реконструкции заключается в том, что ученые изготавливают точные копии предметов вооружения эпохи Древности, Средневековья и раннего Нового времени и проводят с ними различные научные эксперименты. При этом, при изготовлении подобных реконструкций используются аутентичные материалы (железо, бронза, кость, кожа и т.д.) и аутентичные производственные технологии. Метод предметной научно-исторической реконструкции позволяет по-новому взглянуть на эволюцию комплекса вооружения различных народов и ответить на многие вопросы, которые не могут быть разрешены в рамках обычных теоретических исследований. Я уже не говорю о том, что музеи буквально сражаются между собой за право выставить в своей экспозиции подобные работы, т.к. это наиболее точные реплики исторического вооружения, которые существуют на сегодняшний день.
Наш Новосибирский государственный университет является ведущим центром по изготовлению предметных научно-исторических реконструкций в СНГ, и одним из крупнейших в мире. Не скрою, что горжусь тем, что стоял у истоков данного проекта и продолжаю принимать в нем посильное участие. Большую роль в проекте играет мастер-самородок, житель Березово Юрий Филиппович, который руководит технологической частью проекта и лично проводит ключевые эксперименты. И, конечно, проект был бы невозможен без Юлия Сергеевича Худякова, который многие годы занимал пост руководителя кафедры археологии и этнографии НГУ. В 2003-2014 гг. на кафедре археологии и этнографии НГУ и лаборатории гуманитарных исследований научно-исследовательской части НГУ были выполнены более двух десятков предметных научно-исторических реконструкций. В том числе, комплекс вооружения и одежды хуннских и сяньбийских воинов II-III вв., древнетюркских воинов VI-VIII вв., чжурчжэньских воинов XII-XIII вв., монгольских воинов XIII-XIV вв., русских, ойратских и сибирско-татарских воинов XVI-XVII вв., казахских воинов XVI-XIX вв. и т.д. При выполнении реконструкций применялись аутентичные материалы (железо, бронза, дерево, кожа, мех и т.д.), а также соответствующие производственные технологии. Реконструкции ученых НГУ экспонировались в университетах и музейных собраниях России, Казахстана, Монголии и Китая.
В настоящее время предметная научно-историческая реконструкция является одним из наиболее перспективных направлений научных исследований для ученых-археологов и оружиеведов НГУ. Проект художественной и предметной научно-исторической реконструкции получил высокую оценку на федеральном и международном уровне. Так, Владимира Путина, в частности, заинтересовала реконструкция шлема древнетюркского воина, выполненная на основе материалов, найденных на территории Горного Алтая. Посоветовавшись с коллегами, мы приняли решение передать в дар Президенту комплекс защитного вооружения и одежды древнетюркского воина, который включает шлем, ламеллярный панцирь, щит, копье, и кожаный пояс, украшенный серебряными пластинами. Владимир Владимирович отметил, что данный комплект будет передан в Оружейную Палату Московского Кремля. Не буду скрывать, что нам крайне приятна та высокая оценка, которую получил наш проект.
— Жанибек хан — один из основателей Казахского ханства. На конференции в Кокшетау Вы презентовали шлем сына хана Жанибека султана Махмуда. Вы не могли бы рассказать об этом более подробно?
— В Музее Искусств «Метрополитен», в Нью-Йорке, хранится очень интересный шлем, который был вывезен англичанами из Тибета. Он явно отличается по своей конструкции, оформлению, арабской вязи на тулье (куполе) шлема — от основной массы тибетских, ойратских, монгольских, цинских шлемов, которые традиционно хранились в тибетских монастырях. Шлем перемещался по разным частным коллекциям, пока не попал к очень известному коллекционеру Зульцбергеру. И в 2007 году Музей искусств «Метрополитен» в Нью-Йорке, один из самых больших в мире, выкупив этот шлем у Зульцбергера, включил его в состав своей коллекции. Но при подготовке каталога изданий материалов Тибета и Монголии, этот шлем туда не вошел. Потому что явно над ним работали не монгольские и тибетские оружейники, а мастера из Мусульманского мира. Надпись на тулье была переведена.
Помимо аятов из Корана там содержалась надпись-посвящение, которую американские ученые перевели как «Победоносный султан Махмуд Жанибек хан». Такая титулатура позволила им соотнести этот шлем с известным правителем Золотой Орды XIV века ханом Жанибеком. Но конструкция шлема указывает на то, что он принадлежит к более поздней исторической эпохе. И поэтому американцы датировали его очень широко — XIV-XVII веками. В сопроводительные надписи к шлему в музее Метрополитен написали, что этот шлем мог принадлежать как золотоордынскому хану Жанибеку, так и Жанибеку из крымских татар, который жил намного позже, ну и еще ряду правителей. Конструктивно шлем имеет много поздних черт. Он гораздо ближе по своей конструкции к боевым среднеазиатским наголовьям, которые являлись аналогами знаменитых западноазиатских «тюрбанных» шлемов. К сожалению, надпись на шлеме затерта, повреждена. По мнению наших коллег, ее можно перевести как «Победоносный султан Махмуд-ибн-Жанибек хан», что означает «султан Махмуд — сын хана Жанибека». То есть, с одной стороны, мы видим конструкцию шлема, характерного для XV-XVI веков, с другой — надпись про сына хана Жанибека. А из известных правителей XV-XVI веков, которые носили имя Махмуд ибн Джанибек, был единственный — Махмуд, который был сыном Жанибека и командиром гарнизона крепости Сузак, знаменитым казахским батыром. В одном из известных сражений на перевале Сугунлук Султан Махмуд сразился со своим тезкой, братом знаменитого Мухаммеда Шайбани-хана, основателем государства узбеков в Мавераннахре.
В этом столкновении он получил ранение головы и лица: рассекли губу и повредили нос. И, что удивительно, именно на этом шлеме, который хранится в «Метрополитен», лицевая часть — конкретно наносник, был поврежден и впоследствии заменен. Учитывая, что в казахских семьях оружие и воинские шлемы сохранялись на протяжении многих поколений, с большой вероятностью данный шлем султана Махмуда мог оказаться трофеем джунгар и так попасть в Тибет, где и хранился вплоть до начала ХХ века. Окончательно вопрос о датировке этого шлема и его атрибуции может быть решен в ходе детального анализа надписи. Но для этого нужно, чтобы специалисты поработали непосредственно с этим артефактом и перевели не только само посвящение, но и аяты, которые там есть. На данный момент основная наша версия заключается в том, что этот шлем принадлежал сыну основателя Казахского ханства — султану Махмуду ибн Джанибеку. Надеюсь, что наши дальнейшие исследования позволят вынести окончательный вердикт.
— Что бы Вы могли пожелать молодежи России и Казахстана?
— Хотелось бы отметить, что я также представитель молодежи и вижу молодых студентов в моем вузе не только из России, но и из Казахстана. С 2015 г. магистранты «Евразийского университета», например, могут получать два диплома — в России и в Казахстане. И я вам скажу, что не важно, где человек родился и живёт. Главное, что он из себя представляет. Если есть желание чего-то достичь, чего-то добиться, то толк из человека обязательно будет. Наша сегодняшняя молодёжь отличается от предыдущей, но, конечно, имеются определенные проблемы. Однако при надлежащей помощи и поддержке мы можем в определенный момент направить молодежь в нужное русло. Желаю настойчивости в достижении поставленных задач, стойкости и веры в свой край!
— Спасибо за интервью!
Беседу вела Асем САГИКЫЗЫ