На рубеже XIX-XX веков управление казахами было возложено на представителей Российской империи. Возглавляли административные единицы: генерал-губернаторы, военные, позже гражданские губернаторы, уездные начальники. Помимо своих основных обязанностей уездные начальники собирали сведения о религии и быте коренного населения. Отчеты главы уездов предоставляли в канцелярию генерал-губернатора.
По Положениям 1886 года об управлении Туркестанским краем и 1891 года об управлении Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской областями в разделах по административному устройству включены статьи, касающиеся должности уездного начальника. Он пользовался правами и обязанностями, «присвоенными по общему закону уездному исправнику и уездному полицейскому управлению» [1, с.235]. Помимо указанных статей «уездный начальник имел право рассматривать все приговоры, постановленные волостными, аульными и сельскими съездами и сходами в пределах вверенного ему уезда» [1, с.235]. В дальнейшем функции уездного начальника значительно расширялись.
Одной из обязанностей уездных начальников являлся сбор сведений о религии и быте коренного населения. В 1891 году главы уездов должны были предоставить информацию в канцелярию генерал-губернатора, которая включала 7 разделов из 53 пункта. Большинство ответов уездных начальников отличались подробным изложением дел на местах. Встречались и краткие доклады, что характеризовало чиновника как недостаточно ответственного, дисциплинированного служащего. Если у одних разъяснение шло после вопроса, то у других сразу следовал ответ. Поэтому, с первыми картина представлялась более ясно, по сравнению с теми, кто без формулировки вопроса приступал к описанию.
В данной статье ставится цель: на основе донесений и рапортов уездных начальников показать положение ислама и мусульман в конце XIX века.
В 1891 году уездным начальникам было предписано наблюдать за настроением мусульманского населения и собирать материалы, отражающие их религиозную и повседневную жизнь. Уже в мае канцелярия степного генерал-губернатора имела необходимую информацию. Одним из первых стоял пункт «Религия», включавший 11 пунктов.
Уездные начальники старались своевременно представить сведения, отчего они «не особенно чисто переписанное; причиной тому было желание не замедлить выполнением предписания» [2, л.43].
На вопросы раздела «Религия» о принадлежности к мусульманам - суннитам или шиитам, соблюдении исполнения обрядов, использовании языка – арабского или другого, отношение к постам, празднование айта и Курбан-байрама, распространении суеверий, наличии остатков язычества, совершении преступлений против религии, многие ответы мало отличались друг от друга. Хотя имели место неожиданные факты. Так, начальник усть-каменогорского уезда отвечая на поставленный вопрос пишет, что казахи относят себя «к магометанам суннитам», хотя «о магометанской религии имеют весьма смутное понятие, да и вообще относятся равнодушно к религиозным вопросам, хотя при общениях с муллами почти всякий старается расспросить до мельчайших подробностей о каком-нибудь обряде, молитве или главе из Корана, но большинство, конечно, дает эти вопросы из простого любопытства» [2, л.47].
Начальник отмечает «отсутствие на их родном языке книг духовного содержания, из которых они могли бы познакомиться хотя бы с основными догматами религии, служит главной причиной их равнодушия к ним и к религии, вследствие чего и принята ими лишь внешняя обрядная сторона, заключающаяся в ежедневной молитве пять раз в день и омовением, но и эту внешность соблюдают лишь из десяти человек один киргиз. В общем, киргиз верует в бога и безгранично уповает на его милость, даже конокрад, отправляющийся на свой промысел, крепко рассчитывает на бога, предназначая ему ак сарбас – жертвенный баран, преимущественно белый и лысый. Приведенный пример доказывает об узком понятии киргизов о религии. Киргиз ни в радости, ни в горе не прибегает к определенным на этот случай молитвам, а поступает совершенно произвольно, как ему вздумается: закалывает ак сарбас или произносит бату собственного изобретения или заимствованную от старцев» [2, л.63].
В рапорте иссык-кульского уездного начальника указывается отношение кара-киргизов, так и дунган мусульманам суннитского толка. Общим для этих докладов является то, что в них отмечается равнодушное отношение к религии. «В особенности первые, живущие обыкновенно в степи, вдали от мечетей» [3, с.266].
По наблюдениям уездного начальства - в исполнении религиозных обрядов у мусульманского населения особого рвения не отмечалось. Более того, в Иссык-Кульском уезде «кара-киргизы, из коих многие даже пьют вино, покупая таковое в деревенских и городских питейных заведениях» [2, л.67].
Изучение ряда донесений уездных начальников привело к интересным выводам. К примеру, на вопрос: «Распространены ли между ними суеверия? Веруют ли они в различных духов? Если веруют, то не отражается ли это верование на религиозных обрядах?» одни отвечали односложно, другие давали подробное описание. Начальник Иссык-кульского уезда указывал на отсутствие суеверий и неверие в духов. Глава Усть-Камегорского уезда дает противоположный ответ:
«Суеверия между киргизами распространены весьма обширно. В старину придавали святость некоторым высоким горам или рыбным озерам, или каким-нибудь одиноко стоящим в долине деревьям, считали такие места обиталищем духов, горы называли киели-тау, озера – киели-коль и деревья – киели-агаш. Причину какого-нибудь народного бедствия, голода – джут, частых случаев смертности или болезней – аурлык, приписывали наваждению духов и, чтобы оградить себя от их злобы, очень часто прибегали к тасаттык, жертвоприношениям, ночуя целыми семьями на одном из упомянутых, так сказать, чтимых местах. На таких местах почти каждый род вешал на сучья деревьев свой алем, разноцветные тряпицы или что другое, как знак оказанного почтения. В настоящее время этих суеверных обрядов среди киргизов уже не встречается» [3, с.2827]. Продолжая начальник описывает ряд суеверий, способных облегчить роды, вылечить болезни у людей и скота, избавить от умственных расстройств, паралича ног и рук и т.д. «В религиозных обрядах верование в духов отражается, если это можно назвать отражением, в том, что всякий киргиз просит у бога оградить его от всяких нечистых сил и не лишать его присутствия ангелов, которых как хранителей у них считается по два у каждого человека, восседают на правом и левом плечах» [2, л.49].
Самый краткий рапорт был получен от начальника Акмолинского уезла коллежского советника С.А. Аврамовича. Относительно распространения суеверий в его донесении был дан ответ в двух словах: «Очень распространено» [3, с.353].
Относительно вопроса, связанного с остатками язычества большая часть уездных начальников дает отрицательный ответ, так как у казахов всякие представления о существовании язычества давно изгладилось из памяти. Однако некоторые считают, что единственным наследием язычества является обряд вхождения невесты в юрту свекра.
Новобрачная, переступив порог юрты, «обязательно кланялась разложенному костру огня, в который бросали кусок жира или масла со словами от джарылга – благодетельствуй огонь, чего однако ж киргизы сами не признают знаком язычества, хотя не могут дать и определенного значения тому обряду» [3, с.383].
По всей видимости уездный начальник недостаточно близко был знаком с обычаями и традициями казахов, так как не пытается дать собственную оценку ритуалу.
Одним из обсуждаемых проблем, привлекавших особое внимание, было «преступление против религии». Понятно, что речь шла об исламе. Поставлена задача: выяснить в чем проявлялось преступление, какое наказание несли богохульники, как реагировали на него служители ислама. Ответ иссык-кульского уездного начальника гласил, что наиболее распространены прием ложной присяги и богохульство. Но они народными обычаями не преследуются. Акмолинский глава был лаконичен, указывая, что преступления против религии «не замечены».
Более обстоятельный ответ написал усть-каменогорский уездный начальник:
«За преступления против религии установленных наказаний у киргизов нет. Да и преступлений таких среди них не обнаруживается. Если какой-нибудь невежда, произносит брань против религии, то отец или брат подвергает его телесному наказанию или внушению, а посторонние относятся к нему с презрением, как к отщепенцу, наказание его за грех предоставляют одному богу». [2, л.88].
У русского чиновника подобная реакция вызывала удивление, так как для христиан каким-либо образом оскорблявших православную церковь предусматривалось наказание. В 178 статье Уложения о наказаниях по этому поводу отмечалось следующее:
«Кто в публичном месте при собрании более или менее многолюдном, дерзнет с умыслом порицать христианскую веру или православную церковь, или ругаться над Священным Писанием или Святыми Таинствами, тот подвергается: лишению всех прав состояния и ссылкою в каторжную работу на время от 6 до 8 лет. Когда сие преступление учинено не в публичном собрании, но однако ж при свидетелях и с намерением поколебать их веру или произвести соблазн, то виновный приговаривается: к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири» [4, л.7].
Таким образом, на уездных начальников было возложено немало обязанностей по работе с коренным населением. Наблюдения за религиозной жизнью мусульман вызывалось тем, чтобы знать, насколько казахи тверды в своей вере. Среди многочисленных публикаций, различных документов и архивных материалов нередко встречается утверждение об индифферентности казахов в вопросах религии. Как отмечал Б. Каратаев, на совещании по религиозным вопросам в 1914 году, православные проповедники причислили казахов к немусульманскому, «шаманому» народу – то есть, народу без религии» [5, с.212]. Поэтому, несложно будет проводить политику, направленную на их христианизацию. Особенно часто подобные заявления присутствуют в отчетах и сведениях, датируемых XIX веком, представителей местного колониального аппарата, миссионеров, священнослужителей и других. И представленные документы уездными начальниками, должны были оказать помощь в деятельности миссионеров.
З.Т. САДВОКАСОВА,
ГНС Института истории и этнологии имени Ч.Ч. Валиханова КН МНВО РК, д.и.н., проф.
М.Р. САТЕНОВА,
СНС Института истории и этнологии имени Ч.Ч. Валиханова КН МНВО РК, магистр, PhD докторант
Статья подготовлена в рамках выполнения проекта по программно-целевому финансированию КН МВОН РК OR11465469 по теме: «Разработка академического издания «История Казахстана с древнейших времен до наших дней» в семи томах.
Использованная литература:
1.Материалы по введению русской политической системы управления в Казахстане. Сост. С.К.Жакыпбек, А.А.Бельбаева. Алматы. 1999. 257 с.
2. ЦГА РК. Ф. И-64. Оп. 1. Д. 5089. Л. 43–99.
3.Мусульманские и православные миссионеры в Казахстане: деятельность и результаты (XIX – начало XX веков). Документы и материалы. Алматы. 2021. 528 с.
4.ЦГА РК. Ф 64. Оп.1. Д.354. Л.2-7.
5.Кеңес жиылысында Б. Қаратаевтың сөйлеген доклады. Айқап/ Құрастырушылар: Ү.Субханбердина, С.Дәуітов. Алматы.1995. - 368 б.
