По мнению известного русского ученого-евразийца, автора оригинальной теории этногенеза Л. Н. Гумилева самой выдающейся (пассионарной) личностью был именно он, любимый подданными, почитаемый соседними государствами, уважаемый противниками Кенесары. Царские чиновники и военные, которые по долгу службы или работы должны были противостоять ему и бороться с ним, весьма искренне одаривали его такими восторженными эпитетами, как «Храбрый донельзя», «Митридат киргизской степи», «Мятежный султан», «Храбрый правитель», «Национальный киргизский герой», «Всесокрущающий степной ураган», «Киргизский Шамиль», «Великий батыр», «Степной батыр» и т.д.
И в это время с уст уходящего с поста президента соседнего Кыргызстана прозвучали весьма оскорбительные слова в адрес одного из самых почитаемых казахским народом правителей - хана Кенесары Касымулы (1802-1847). Вместе с тем, в этих словах были и некоторые нотки угрозы в адрес современных казахов, как будто они угрожают их безопасности и суверенитету. Поддавшись эмоциям, руководствуясь сиюминутными интересами предстоящих выборов нового президента, нарушив все дипломатические и межгосударственные нормы и правила, он обрушился с сумбурными, несколько эпизодными алогичными выпадами в адрес ближайших соседей, которые всегда были готовы им прийти на помощь….
Кем же был хан на самом деле? Почему его так сильно почитала практически вся Степь? Чем же он снискал к себе такое особое отношение? Почему мы снова и снова возвращаемся к его незаурядной жизни и деятельности?
Становление хана Кенесары. Хан Кене для нас такой же выдающийся правитель, как Александр Македонский – для греков, Тигран II – для армян, Чингисхан – для тюрко-монголов, Наполеон Бонапарт – для французов и Петр I – для русских.
.jpg)
«Мятежный султан» родился в 1802 году в Кокшетауских горах, был сыном султана Касыма, приходился внуком именитому хану Абылаю.
Из 30 сыновей Абылая только в семье его младшего сына Касыма была особенно жива великая идея возрождения былого величия Казахского государства. Касым-торе имел двух жен, от которых родились 7 храбрых сыновей, практически все как один вставших под знамя казахского национально–освободительного движения. А из всех сыновей Касыма особо выделялся Кенесары. Он был рожден второй женой султана, калмычкой по происхождению. С ранних лет будущий хан был воспитан на богатых традициях казахского рыцарства, героических эпосах, исторических рассказах степных мудрецов – «шешенов». Владел практически всеми языками народов Центральной Азии. Впитал в себя степную изустную историю и дипломатию. Прекрасно освоил адат и искусство степных биев.
Руководитель восстания, по словам казахского историка Е. Бекмаханова, «с детства научился верховой езде и меткой стрельбе». Был прекрасным охотником. Отличался справедливостью, обладал несгибаемой волей и мужеством, смелостью и отвагой настолько, что один из российских исследователей середины XIX века Л. Мейер вынужден был признать, что Кенесары «был храбр донельзя», выделив самое лучшее качество в его характере.
Современники подчеркивают, что он обладал выдающимся организаторским и полководческим талантом. В религиозном отношении не отличался излишним фанатизмом, придерживаясь традиционной для номадов Степи веры – ислама суннитского направления ханафитского масхаба. По описаниям очевидцев он был среднего роста и крепкого телосложения. Вот, к примеру, как описывает внешние данные и физический облик народного вождя российский исследователь А. Смирнов: «Кенесары был невысокого роста, худощав; черты его лица напоминали калмыкский тип; узкие глаза сверкали умом, энергией и даже лукавством». А русский географ, известный исследователь истории и этнографии казахов Тургайского края А. Добросмыслов также не смог удержаться от положительной его оценки: «Этот султан был человек энергичный, решительный, обладавший к тому же недюжиным умом». Говорил он очень мало и в присутствии кого бы ни было держался с большим благородством и достоинством. Всегда умел выслушать своего собеседника. Отличался присущей всем номадам Великой степи высшей степенью гостеприимства.
Возрождение казахской государственности. Кенесары Касымулы удалось возродить, как птицу Феникс из пепла, Казахское ханство и на протяжении целого десятилетия обеспечить его устойчивое функционирование. Как писал известный исследователь и краевед Семипалатинской области Н. Коншин:
«После гибели в Туркестане султана Касыма Аблайханова и его сыновей Саржана и Исеньгелды (1836 и 1840 годы – авт.) во главе казахского движения стал их брат Кенесары Касымов. Это был выдающийся во всех отношениях человек, стоявший много выше своих сподвижников, умевших выйти из узкой сферы личных и родовых отношений. Только в лице Кенесары мы встречаем в истинном смысле национального казахского героя, мечтавшего о политическом объединении всех казахов».
В период с 1837 по 1847 год султан Кенесары находился в состоянии открытого противоборства и противостояния с одной из самых могущественных империй нового периода – Российской, усилившей к этому времени «азиатский» или «восточный» вектор своей далеко идущей колониальной политики. Если в 1810–1822 годах у Младшего жуза царской администрацией был открыто изъят Новоилецкий район, площадь которого составляла 600 тысяч десятин земель, то в 1835 году – Новолинейный район с отсоединением в пользу соседней Оренбургской губернии Российской империи 3 400 тысяч десятин наиболее плодородной части земель того же Младшего жуза. А с 1822 года после отмены ханской власти в Среднем жузе началось открытое военное проникновение Российской империи в Северо-Восточный Казахстан через устройство окружных приказов. В 1837 году царизм ввел для степняков единую кибиточную подать в размере 1 рубля 50 копеек.
Многонациональный состав армии хана. Знаменитый правитель благодаря своим незаурядным человеческим качествам сумел сплотить вокруг себя представителей разных этносов. Среди повстанцев были русские и башкиры, узбеки и каракалпаки, татары и поляки. Некоторые из них даже занимали высокие руководящие посты, пользуясь особым доверием и искренним уважением общеказахского правителя. Так, личным секретарем Кенесары был бывший русский солдат, так же как и личным адъютантом его младшего и любимого брата султана Наурызбая был русский Николай Губин. Русские солдаты Бедашев и Малкин были командирами отдельных отрядов в повстанческой армии хана. Так, Малкина казахи звали Кичик. Он был непобедимым борцом и хан дал ему имя Батыр – Мурат. Позднее он попросился вернуться на родину, хан отпустил его с охраной из 4 человек. Но спустя некоторое время он вернулся к своему хану обратно и продолжил борьбу за независимость казахов. Татарин Алим Ягудин был членом военного совета, а узбек Сайдак–кожа Оспанов на протяжении целого десятка лет успешно руководил дипломатической службой хана. Все они вносили в армию Кенесары элемент организованности и передавали восставшим свой военный и управленческий опыт. Вот как об этом писал Л. Мейер: «К характеристике Кенесары надо прибавить еще то, что он ... обращался с русскими пленными очень снисходительно... Факт этот подтвержден многими примерами. Вообще он имел великий дар привязывать к себе людей.... у него сражались... несколько русских беглых».
Безусловно, основная масса участников восстания состояла из казахов. Это рядовые кочевники, старшины, бии, батыры и даже султаны, представлявшие практически все три жуза – Агыбай, Ангал, Байсеит, Байтабын, Басыгара, Бугыбай, Бухарбай, Жанайдар, Жеке (Толабай), Жоламан, Иман, Сураншы, Танаш и многие другие.
Начало восстания. Кенесары активизировал свою антицарскую деятельность после ряда набегов царских отрядов на мирные аулы, а также в ответ на попытки создания первых окружных приказов в Кокшетау и Акмоле. В обращении на имя начальника Оренбургской пограничной комиссии Г. Генса он с возмущением писал, что он и его родственники неоднократно подвергались необоснованным и беспричинным набегам со стороны царских отрядов в 1825, 1827, 1830, 1831, 1832, 1836, 1837 годах и так далее. К примеру, как свидетельствуют материалы Государственного архива Астаны, Кенесары возмущенно писал вышеуказанному чиновнику: «в 1931 году выступившая из Кокчетава команда в числе 500 человек, под предводительством Алексея Максимовича, разграбила вторично аулы султана Саржана…, причем убиты 450 человек». И еще один характерный пример из его же письма: в 1842 году в марте месяце отряд есаула Сотникова, напав на аулы хана, убил 100 и взял в плен 25 человек, при этом угнав тысячу верблюдов, 3 тысячи лошадей и 9 тысяч овец. Конечно же, все это было поводом к разворачиванию мощнейшего национально–освободительного движения и восстановлению Казахского государства.
Он начал с отправки предупредительных писем, в которых выдвигал свои требования и выражал категорический протест против далеко идущих колониальных устремлений царского правительства: «С каждым днем захватывая наши земли, на них закладывают укрепления и этим доводят население до отчания. Это не только для нашей будущности, но и для сегодняшнего существования опасно».
Позднее Кенесары был вынужден совершать нападения на аулы тех султанов и биев, которые открыто поддерживали политику царского правительства. Нередки были случаи атак султана Кенесары на пограничные укрепления и на царские военные отряды, правительственные обозы. Так, в конце 1937 года мятежный султан наголову разгромил отряд под командованием хорунжего Рытова, состоявший из 6 урядников и 48 сибирских казаков, сопровождавший торговый караван, направлявшийся из Петропавловска в Ташкент.
(1)(2).jpg)
Весной 1838 года Кенесары отправил своих людей к генерал-губернатору Западной Сибири. В письме султана содержались такие требования, как уничтожение Актауского укрепления и Акмолинского приказа, освобождение его людей, находившихся в плену в Омске. Всех участников этой делегации подвергли наказанию шприцрутенами, прогнав сквозь строй через тысячу человек. Годные к службе были отправлены в действующую армию, а негодные – высланы на рудники в Восточную Сибирь. Эти действия властей вызвали еще большую активизацию выступлений султана Кенесары...
Восстановление единой ханской власти. В сентябре 1841 года в годовщину гибели отца Кенесары султана Касыма на асе (тризне – авт.) представители трех казахских жузов избрали Кенесары Касымулы своим ханом. Мечта казахского народа о восстановлении независимого государства сбылась через 60 лет после кончины хана Абылая. Царское правительство встретило это известие с глубоким сожалением и тревогой. Восстание начало принимать элемент большей организованности и массовый характер. К 1844 году его в качестве общеказахского хана признали все правители Средней Азии. Об этом А. Добросмыслов писал так: «Бухара и Хива ведут ожесточенную борьбу из-за обладания Коканом, и владельцы того и другого ханства заискивают расположения Кенесары, посылая к нему посольства и подарки, и признают его ханом киргизских орд». Бухарский эмир и хивинский хан начали помогать именитому хану пушками, боевыми снарядами, ружьями и порохом. Более того, последний даже предложил ему свободно кочевать в пределах его владений.
Для успешного ведения национально-освободительной войны Кенесары хан создает единое централизованное государство, во главе которого стоял он сам. При нем функционировал Совет как высший совещательный орган, состоявший из преданных батыров, биев, султанов, но решающий голос хан всегда оставлял за собой. Управление ханством Кенесары осуществлял через особо доверенных лиц – жасаулов. Они занимались судебными, хозяйственными, дипломатическими, налоговыми и военными вопросами. Жасаулы следили и за беспрекословным выполнением указаний центральной власти, правильным распределением пастбищ и изучением настроения подвластного люда. Были приняты государственные символы: к примеру, ханское знамя было зеленого цвета.
Как результат его успешной деятельности, среди его подданных прекратились междоусобицы и барымта. Были введены дополнительные и дифференцированные виды налогов в зависимости от материального положения кибитковладельца: богатый платил больше, бедный – меньше. Взимался налог скотом, одеждой, оружием и конской сбруей.
Земледельцы платили одну десятую часть с собранного урожая. Хлеб, предназначенный для восставших, нередко конфисковывался царскими властями: торговцы с риском доставлявшие хлеб восставшим, привлекались к жесткому наказанию со стороны карательных отрядов. Поэтому Кенесары поощрял переход казахов к земледелию. Видя, что пошлины от купеческих караванов приносят значительные доходы, обеспечивал их дополнительную охрану. Облагал большим налогом тех, кто уклонялся от уплаты пошлин. На вырученные деньги покупали на рынках Центральной Азии оружие и боеприпасы.
Создание повстанческой армии. Кенесары сумел создать вполне боеспособную регулярную армию, состоящую из 20 тысяч человек. Так же как его далекий пращур Чингисхан, он разделил армию на десятки, сотни и тысячи. Наиболее отличившимся и храбрым батырам он присваивал звания «жузбасы» (сотник – авт.)и «мынбасы» (тысячник – авт.). Кенесары сформировал особый отряд из метких стрелков во главе «мергенбасы» (командир стрелков – авт.). По образцу и подобию русской армии хан ввел особые знаки отличия. Как писал прекрасный знаток наших степей, британский исследователь середины XIX века Т. В. Аткинсон:
«Кенесары готовил из киргизов прекрасных бойцов. Многие говорили мне, что именно необычайная ловкость в обращении с копьем и боевым топором позволяла джигитам Кенесары столь успешно воевать с превосходящими силами противника. Имея хороших офицеров, киргизы могли бы составить лучшую кавалерию в мире!»
Войска Кенесары были приспособлены к условиям затяжной степной войны. Он создал уникальную систему быстрого оповещения своих отрядов. Хан впервые ввел регулярное обучение военному делу, когда это дело было поручено бывшим российским солдатам из числа русских, татар и башкир. Хан сумел установить строжайшую дисциплину. Так, за измену родине и сон на посту хан карал смертной казнью. Нарушителей воинской дисциплины наказывал и тем, что наносил на их головы «чики» (раны – авт.). Оружие хранилось в специальной оружейной палате – «кунак-хана». Стрелковое оружие покупалось или доставалось в бою. В армии Кенесары было налажено изготовление небольшого количества пушек. Воины Кенесары нападали на врага с ураном (кличем) «Абылай». О последнем свидетельствует строки из народного сказания, переведенного султаном А. Джантуриным и опубликованного в газете «Оренбургский листок» в 1885 году:
«Мы во время Кене-хана
Бушевали как бура.
Пуще снежного бурана
Та для нас была пора.
С криком «Хан Абылай!» бросались
Заграждая путь врагам».
Кенесары умело пользовался услугами своих разведчиков. Они находились в тылу врага под видом купцов и мулл, так что предводитель восставших заранее знал планы передвижений карательных войск. Служба тыла занималась снабжением армии продовольствием и фуражом, а также разбивкой военных лагерей.
Активное участие казахов трех жузов в антиколониальной борьбе и примыкание к ним русских, башкир и татар сильно встревожили царизм. Сам российский император Николай I держал на особом контроле вопрос скорейшего подавления этого восстания. Так, 27 июня 1843 года он сделал распоряжение об организации крупного похода против казахского хана, подписав гневную резолюцию, что в одном государстве не может быть другого. За голову хана была назначена баснословная сумма в 3 тысячи рублей.
Против восставших был направлен отряд войскового старшины Лебедева числом 300 человек. В августе 1843 года была снаряжена и вторая группа во главе с султанами А. Жантореулы и Б. Айшуакулы. Одновременно выступили дополнительные военные отряды из Омска, Петропавловска и Каркаралинска. Плохое знание местности, особая тактика ведения военных операций степняками, заметно изматывали силы карателей. Проводники из числа местного населения не были заинтересованы в быстрейшей поимке всеми любимого народного героя.
В ночь с 20 на 21 июля 1844 года в верховьях реки Тобол Кенесары хан наголову разбил отряд султана А. Жантореулы. Отряд Лебедева находился рядом, но не решился вступить в бой и выручить обреченного султана. Вдохновленные победой основные силы Кенесары в середине августа 1844 года атаковали Екатерининскую станицу, сумев сжечь предместье, форштадт, уведя 40 человек в плен, захватив значительное количество скота. При этом нападавшим удалось захватить и военные трофеи: ружья, пистолеты, сабли и пики. Посланные вдогонку карательные отряды не смогли настигнуть аулов Кенесары. Таких внезапных ударов было немало. Правительственные круги охватила растерянность и паника, страх и безысходность.
Экспедиция Долгова и Герна в стан хана Кенесары. Продолжительная война с Кенесары отвлекала значительные силы и средства царского правительства. Поэтому в начале 1845 года правительство сочло необходимым направить два посольства к хану во главе с Долговым и Герном. Они должны были склонить Кенесары к подчинению России. В то же время они обязывались выполнить и разведывательные задачи, определив точное местоположение войск Кенесары и выбрав удобные места для строительства двух военных укреплений на реках Иргиз и Тургай. Подобными мерами царское правительство решило установить полный контроль над центром восстания, закрыв им доступ в Средний и Младший жузы. Весной 1845 года посольства Долгова и Герна один за другим прибыли в ставку хана. Ему вернули жену Кунимжан, ранее захваченную карателями. В ходе переговоров хану Кенесары был выставлен ряд заведомо невыполнимых требований. Все казахи Оренбургского ведомства должны были на правах подданных Российской империи платить кибиточную подать в размере 1 рубля 50 копеек. Хану было запрещено собирать в свою пользу налоги. Кенесары предписывалось не рассматривать уголовные и тяжкие преступления и исковые дела свыше 50 рублей, так же как и было строго предписано не прятать у себя беглых русских, татар и башкир. Все они должны были быть возвращены России. Хану было указано не вступать во внешние сношения с теми государствами и отдельными лицами, которые считались «неприятелями» России. Правитель казахов получил намек, что он не имеет права присваивать себе титул хана и что это – прерогатива царя. Наконец, руководителю всеказахского восстания было предписано кочевать только лишь в небольшой местности под названием Каракуга.
Очевидно, что ни одно из этих требований царизма не могло было быть выполнено свободолюбивым ханом. Переговоры зашли в тупик. Дипломатическая миссия основной цели не достигла. После отъезда гостей хан Кенесары созвал военный совет, на котором было решено откочевать на территорию Семиречья. Немного позднее на этих землях царское правительство заложило две крепости: Уральское – на р. Иргиз и Оренбургское – на р. Тургай. По мнению именитого исследователя Казахстана царского периода Н. Коншина, «борьба против русской власти после устройства в южных степях ряда укреплений стала трудной».
Отступление хана в Семиречье. Зажатый с двух сторон Кенесары вынужден был оставить Сарыарку и перенести центр восстания на территорию Семиречья. Царское правительство направило туда значительные военные силы с артиллерией под командой офицера Вишневского из Омска. Значительной части местной знати он выдавал медали, ордена, халаты и другие подарки.
Под давлением превосходящих сил царизма повстанцы перешли на правый берег р. Или и оттуда перекочевали в предгорья Алатау. Царские отряды преградили пути оказания помощи со стороны Младшего и Среднего жузов. Известные батыры Старшего жуза Суранши, Байсеит, Тайшибек поддержали Кенесары, несколько усилив поредевшие ряды повстанцев. Известный казахский фольклорист М. Ж. Копейулы пишет, что в Семиречье «особую поддержку хану оказали казахи из рода шапырашты». Хану была оказана помощь людьми, скотом, одеждой и оружием.
Кенесары Касымулы сделал попытку найти политическое убежище в соседнем Китае. Он отправил туда посольство во главе с султаном Кудайменды, но представители китайской империи ответили категорическим отказом, не желая портить отношения с белым царем, что было зафиксировано в фондах Исторического архива Омской области: «Посланные возвратились спустя месяц с двумя китайскими чиновниками и одним переводчиком, которые объявили Кенисаре, что он под покровительство Китая принят быть не может». Им ни к чему был сильный и воинственный хан, пользовавшийся огромным влиянием среди казахов и мусульман Центральной Азии. В это время Китай был сильно обеспокоен выступлениями уйгур и дунган, исповедовавших одну веру с восставшими.
.jpg)
Казахско-кыргызское военное противостояние. Восставшие вплотную приблизились к землям алатауских кыргызов, которые в то время находились под сильным влиянием Коканда. Хан требовал подчинения себе кыргызских родоправителей – манапов. Эти меры были продиктованы необходимостью объединения общих усилий для борьбы с царизмом и Кокандом. В своем обращении к родственному народу он писал: «Цель моего прихода сюда не враждовать и проливать кровь, а соединить силы казахов и киргиз в одно, отделить их от Коканда и вообще освободить от притеснений кокандцев».
Во время кровопролитных казахско-джунгарских войн кыргызы выступали на стороне казахов. Но у кыргызов не было устоявшейся традиции подчинения чингизидам. Естественно, подчиняться хану и потерять независимость не было в планах местной знати. Более того, они не могли забыть и серию военных походов хана Абылая на территорию Киргизии. Со стороны сибирской администрации кыргызы почувствовали поддержку. Вишневский открыто подстрекал их к нападению на аулы Кенесары. Такая же провакационная работа проводилась и с казахами Старшего жуза. Так, отряд сотника Абакумова преградил дорогу уйсуновским отрядам, не дав соединиться с ханской армией.
На созванном курултае кыргызская верхушка категорически отказалась выполнять требования казахского хана. Посланный к ним более чем двухтысячный отряд хана Кенесары, подвергся полному разгрому. Одна часть была уничтожена, вторая – вернулась раздетой, без коней и вооружения. Часть казахских батыров была захвачена в плен, за них был истребован солидный выкуп. Кроме архивных материалов, об этом свидетельствуют и дневниковые записи Адольфа Янушкевича, польского ссыльного, участвовавшего в 1846 году в переписи казахского населения: «кроме убитых на поле боя около тысячи людей, две с лишним тысячи попало в плен, в том числе пять султанов, за которых победители требуют выкуп».
Это было неслыханной дерзостью со стороны кыргызов и открытым оскорблением хана. Оставить пленных у противника хан не мог и поэтому, судя по материалам Омского государственного исторического архива, «для выручки которых Кенисара стал собирать все имущество в аулах, какое кто имеет, и собранное послано было на выкуп пленных. Поголовный сбор этот, а также снабжение одеждою и прочими потребностями воротившихся нагими тысячи человек, почти вконец разорили аулы приверженцев Кенисары...»
После ряда приграничных столкновений и череды попыток мирных переговоров в апреле 1847 года казахский хан был вынужден вторгнуться на земли соседей, имея в своем распоряжении до 10 000 воинов. В условиях незнакомой горной местности казахи оказались в окружении своих противников. На созванном накануне последнего сражения военном совете соратники хана предложили ему в одном месте сделать прорыв кольца и дать возможность ему выйти из окружения. Но от него последовал решительный отказ. Вот как передает слова хана его сын султан Сыздык (Садык): «Если я сам, предводительствуя войском, обращусь в бегство, то уже не смогу больше быть ханом народа».
Ситуация заметно ухудшилась после ухода из стана повстанцев отрядов во главе с батырами Сыпытаем и Байзаком, а также султаном Рустемом, другая часть повстанцев хаотично ушла под покровом глубокой ночи: по словам М. Ж. Копейулы кыргызы тайно обещали отдать местным казахам спорные земли... Кыргызам удалось повернуть горные источники в другую сторону, оставив окруженцев и их лошадей без воды. Около трех суток храбрый хан вместе с тысячью преданных батыров с пятьюстами ружьями отчаянно сдерживал натиск в несколько раз превосходящих сил алатауских кыргызов. У Токмака в местности Майтобе, которую местные жители традиционно называли Канды жер (кровавое место – авт.), в последней неравной битве Кенесары вместе с 30 казахскими султанами и остатками своих верных воинов, попал в плен…
Поражение казахов и казнь хана. На новом съезде кыргызские манапы приняли решение казнить хана, султанов и казахских воинов. Перед смертью Кенесары еще раз обратился к ним с призывом объединить общие усилия против Коканда и России. Но они не стали слушать своего пленника. Затем последовала жестокая казнь. Л. Мейер о последних днях казахских воинов оставил следующие записи: «Трое суток он храбро отбивался, в надежде, что придут Сибирские киргизы (казахи Среднего жуза – авт.) на выручку. Но этих последних задержало русское начальство, так что на третьи сутки ему пришлось идти напролом, причем погибли все его сподвижники, а он сам со многими султанами взят в плен и умер мучительной смертью». Об этом же пишет по свежим следам тех событий и М. Красовский: «Кенисара, на правой стороне р.Чу, в одном из ущелий, находящихся неподалеку от теперешнего нашего укрепления Токмак, был замкнут кара-киргизами, отбивался от них геройски, но наконец схвачен и зверски убит».
Вскоре череп последнего общеказахского хана окольными путями, через территорию Томской губернии, был переправлен в Омск и доставлен генерал-губернатору Западной Сибири П. Д. Горчакову. Вот как об этом пишет А. Добросмыслов: «Череп Кенисары попал впоследствии в руки князя Горчакова, который приказал хранить его в Главном управлении Западной Сибири при деле «О бунте Кенисары». В этом он поддерживает мнение другого русского ученого Н. Середы. Кстати, он передает одну из сцен последних дней хана: «мне приходилось слышать от разных киргиз Тургайской области, Кенисара был взят в плен, и прежде, чем предать мучительной смерти, кара-киргизы в течение сорока ночей клали с ним лучших красивых девушек, в надежде получить от них таким путем батырей, не уступающих в дикой отваге, хотя и злейшему их врагу, великому батырю Кенисаре Касымову... Кенисара … не пожелал иметь сношений ни с одной из девиц».
Все кыргызские манапы и батыры, участвовавшие в уничтожении Кенесары, были щедро награждены сибирскими властями. Правда, ни один из них «добром не кончил»: все они, так же как их потомки, погибли при весьма загадочных обстоятельствах. М. Ж. Копейулы пишет, что все палачи «подверглись проклятью святого хана». Головы убитых казахских воинов были отправлены кокандскому хану, который немедленно приказал выставить их на длинных шестах на Ташкентском базаре. Вот как описывал гибель любимого вождя поэт Нысанбай, один из его верных сподвижников и храбрых воинов:
«Камни, рыдайте! Потухни, заря!
Рухните, гордые скалы отвесные!
Смолкни, веселая песня ручья!
Нет Кенесары, посланника неба –
Мертвый он… теперь поруганье
Над трупом свершают алхеды.
Стихни, ветер свободный!
Свои песни забудьте, акыны…
Слышится плач в тишине надгробной,
Степь потеряла лучшего сына».
(Касымбаев Ж. К. Последний поход хана Кенесары и его гибель. – Алматы, 2002. – С. 142)
Один из русских исследователей начала XX века Я. Полферов, явно симпатизировавший хану, сумел передать чувства казахов, слушавших скорбную песню акына Нысанбая: «По смуглым лицам слушателей струились обильные слезы, а порой вырывался стон... Казалось, что вся природа рыдала вместе с этой безутешной песнью».
Историческое значение восстания и его последствия. Очередное восстание казахов потерпело поражение. Слабо вооруженные отряды хана не смогли противостоять хорошо подготовленным и экипированным регулярным частям российской армии. В 30-х годах XIX века царизм успел подавить национально-освободительные восстания поляков, белорусов, украинцев и литовцев, набрав изрядный опыт. Ошибкой Кенесары было то, что он попытался одновременно действовать на несколько фронтов: против России, кыргызских манапов, что значительно распылило поредевшие силы повстанцев. Среди султанского сословия, крупнейших родоправителей не было единства и общих скоординированных действий. Царским режимом был умело нейтрализован и один из не менее популярных казахских ханов – Губайдулла Валиев, также признанный общеказахским правителем всеми казахами и китайскими властями. В 1839 году он был схвачен за связь с ханом и сослан в г. Березов, где находился вплоть до 1847 года в политической ссылке.
Подавление восстания открыло царизму путь для широкомасштабной экспансии на земли самих кыргызов, на территорию Семиречья и Южного Казахстана. Были созданы предпосылки для открытого завоевания Бухары, Коканда и Хивы. После подавления этого восстания царизм пошел на новые административные реформы с целью более тщательного контроля за беспокойными номадами. В 1854 году была создана Семипалатинская область. Внешние округа остались в составе области сибирских киргизов. Отныне старшими султанами могли стать и представители «черной кости», чем заметно были подорваны устои почти 600-летнего правления потомков Чингисхана на территории Великой степи. В этом же году на правобережье Иртыша был создан Семипалатинский внутренний округ, практически полностью населенный местными казахами, но во главе нового правобережного округа стоял уже русский офицер, а заместителем его назначался старший султан из числа сразу же представителей «черной кости».
Хан Кенесары остался в памяти народа как выдающийся полководец, видный государственный деятель и искусный дипломат. В условиях отмены царизмом ханской власти ему практически удалось объединить все три жуза и восстановить на время казахскую государственность. Казахи ярко продемонстрировали наличие народного духа, стремление к достижению независимости. Вот как описал деятельность хана один из лидеров алашского движения А. Букейхан:
«За годом год хромали годы, прошло их много с той поры,
Как вольный сын степной свободы, казнен Батыр Кенесары.
Но дух его бунтарской воли, его борьбы кровавый след,
Был маяком киргизской воли, до дней свободы, дней побед».
О роли и месте Кенесары в истории казахского народа пишет и известный исследователь Казахстана середины XIX века М. Красовский: «Неизвестно как пошли бы дальнейшие дела в подвластных нам степях, ежели бы остался в живых Кенисара Касимов». А И. Иванин, крупный специалист по военной истории России тоже не мог устоять от хвалебных од в адрес казахского правителя: «Справедливость требует воздать должное, и хотя Кенисара до своей смерти был врагом России, я не погрешу против своей родины, если назову его «последним батырем степи». Один из офицеров Генштаба В. Потто сравнивал Кенесары с руководителем движения горцев имамом Шамилем, который «сильно поколебал влияние России». А другой его коллега, капитан Н. Фомаков восторженно писал о нем: «Умный, отважный потомок Аблая, хан... успел все покушения сибирских отрядов против себя сделать тщетными, так как приобрел в этих странах некоторую славу как предводитель».
Что примечательно, после подавления восстания казахов под руководством Кенесары Касымулы чингизиды уже практически не возглавляют народные движения. Об этом написал тот же Л. Мейер: «с этого времени народными защитниками являются простые киргизы... а султаны окончательно отодвигаются на задний план, или просто делаются просто русскими чиновниками».
***
Хан после себя оставил двух жен – Кунымжан и Джаным, от которых родились 8 сыновей: Джафар, Тайчик, Ахмет, Омар, Осман, Абубакир, Сыздык и Шыгай. Все они были вынуждены отступить на территорию Коканда. Некоторое время служили в армии кокандского хана в войне с Россией. Позднее, поняв бесполезность и трудность противостояния с быстро набирающей военную мощь Российской империей, были вынуждены покориться и смириться со своим положением. В частности, они сражались против отрядов генерала Колпаковского. Кстати, этот русский офицер некоторое время хранил у себя одно из ружей хана Кенесары, которое в 1882 году подарил музею Западно-Сибирского отдела Русского географического общества в городе Омске. Ружье Кенесары до сих пор находится в Омском объединенном историко-литературном музее и ждет своего возвращения в Центральный государственный музей Казахстана.
Безусловно, на примере жизни и деятельности хана Кенесары Касымулы было воспитано не одно поколение казахских героев и батыров, лидеров национально-освободительного движения. Поэтому мы должны равнять свою молодежь на хана. Ученые издадут десятки томов, касающихся его героической и легендарной жизни. В Астану вернется одно из сохранившихся ружей хана Кенесары из Омска. Наконец-то будет найдена и предана родной земле голова хана. Есть сведения, что знаменитая болгарская ясновидящая прорицательница Ванга перед самой своей кончиной предсказала, что Казахстан будет развиваться еще успешнее, если голова нашего легендарного правителя вернется на родину.
Поэтому у господина Атамбаева, не знающего историю своих соседей, нет никаких оснований оскорблять память Великого казахского хана.
Автор: З.Е. Кабульдинов,
директор Института истории и этнологии имени Ч.Ч. Валиханова
