Д. Кунаев: Я виделся с Алиханом лишь один раз

Динмухамед Кунаев, руководивший Казахстаном 26 лет в качестве І секретаря ЦК Компартии Республики и 7 лет в качестве председателя Совета Министров, за год до своей кончины в беседе с журналистом поделился этой тайной, которую скрывал почти 60 лет. Выяснилось, что он по работе знал его сына Октая, близко знал других видных деятелей Алаш - Смагула Садуакасулы, Алимхана Ермекулы, Жакыпа Акбайулы, наизусть знал стихи Магжана Жумабайулы...

Стань сей факт достоянием широкой общественности в те 30-е годы прошлого столетия, Динмухаммеду Кунаеву едва ли удалось совершить главокружительную научную (в 1952-1955 гг. президент АН КазССР), служебную (в 1942-1952 гг. заместитель председателя Совета Народных комиссаров Каз ССР; в 1955-1960, 1962-1964 гг.  председатель Совета Министров КазССР) партийную карьеру (1960-1962, 1964-1986 гг. – І-й секретарь ЦК Компартии Казахстана), но за то легко мог угодить в жернова массовых репрессий, как пособник «врагов народа», «контрреволюционеров» и «японских шпионов» вслед за алашординцами. По всей вероятности, лишь спустя год и два после возвращения в Казахстан из учебы в Московском институте цветных металлов и золота (1932-1936 гг.) он ясно осознал, что рисковал не только свободой, но и жизнью, посетив процесс похорон Смагула Садуакасулы (Садвакасова) и соболезнуя его тестю, Алихану Букейхану – живой легенде, основателю и лидеру национального движения, партии и Автономной Республики под единым названием «Алаш», врагу № 1 Советской власти в Казахстане. К 1938 году, за исключением писателя Сабита Муканова и его жены Мариям, вдовы Смагула Садуакасулы и собственно самого студента Динмухамеда Кунаева, были расстреляны все главные участники этого процесса – в сентябре 1937 года в один и тот же день Алихан Букейхан и Ныгымет Нурмакулы (Нигмет Нурмаков), в 1938 году – Турар Рыскулулы (Рыскулов).

И прервав свое молчание лишь 59 лет спустя, за год до своей смерти в 1992 году, Димаш Ахмедович в беседе с журналистом, редактором Актогайской районной газеты Махмутом Жарылгапом рассказал свою сокровенную тайну. Это его признание М. Жарылгап включил в свою брошюру «Алаштың Ақтоғайы» (букв. «Актогай Алаша»), выпущенную в 1998 году в г. Караганды тиражом всего в 500 экземпляров (1).

О существовании этой брошюры случайно вспомнил 90-летний аксакал Ортай Абдрахманов, внучатый племянник Алихана Букейхана, биолог, профессор Карагандинского государственного университета им. Е. Букетова. Разговор этот состоялся 16 июля 2019 года по дороге из села Актогай в Караганды. В этот день в средней школе им. А.Н. Букейхана, что находится в селе Актогай, состоялось торжественное открытие одного из первых музеев лидера Алаш в Казахстане (первый музей открылся в школе-лицее № 76 в Нур-Султане). Несмотря на свой преклонный 90-летний возраст и слабое здоровье (накануне открытия музея А.Н. Букейхана, он выписался из больницы Караганды после перенесённых двух микроинфарктов), аксакал Ортай не смог пропустить это торжество в честь своего легендарного дяди. Но когда я услышал из его уст рассказ о памятной встрече будущего партийного лидера Казахстана с национальным лидером, бывшим главой Республики Алаш, не мог представить себе нечто подобное, пока брошюра с признанием не попала в руки.

Хотелось бы особо отметить, что глубокоуважаемый аксакал Ортай Абдрахманов, внучатый племянник Алихана Букейхана, сразу по возвращении из Актогай снова слёг в больницу с уже третьим микроинфарктом, от которого так и не оправился. 18 июля 2019 года его не стало.

Прощайте, дорогой Ортай аға! Пусть земля будет пухом!

Махмут Жарылгап, в свою бытность редактором Актогайской районной газеты, летом 1992 года побывал в гостях у Димаша Кунаева в его алматинской квартире и записал его рассказ о первой и последней встрече с Алиханом Букейханом в Москве, где лидер Алаш проживал с декабря 1922 года вопреки своей воле. Свой рассказ он начинает с констатации выдающейся исторической роли лидера Алаш: «Алихан Букейхан являлся не только лидером национально-освободительного движения, он был ходатаем (покровителем, духовным вождем Алты Алаш. Это признала сама история. Я - человек, видевшийся с Алиханом один единственный раз. И то был миг» (1, 25 с.). В этом кратком своем рассказе Д.А. Кунаев немного ошибается лишь в деталях событий, произошедших 60 лет тому назад, которым ниже будут даны соответствующие комментарии. Все остальное подтверждается историческими фактами и документами:

«Москва. 1930 год. Студенческая пора. Это был день траура по случаю смерти видного казахского государственного деятеля Смагула Садвакасова. Казахская молодежь, проживающая и обучающаяся в Москве, собралась в Разгуляевском кладбище. Попрощаться с покойным собралось очень много людей. Отдельно от них стояла небольшая группа. Редкие прохожие подходили к этой группе, чтобы поздороваться, и шли дальше. День был морозным. Пройдя сквозь собравшихся, я тоже подошел поближе к этой группе. В глаза сразу попались Турар Рыскулов и Ныгмет Нурмаков, занимающие в Москве высокие посты. В центре, поддерживая молодую женщину в подруку стоял аксакал, среднего роста, с поседевшими усами, узкой бородкой, уставшим, несколько исхудалым лицом. Молодую женщину справа также в подруку держал Турар. Справа от аксакала стоял Ныгымет. Он же все время шепотом что-то говорит аксакалу. Он в ответ лишь слегка кивал головой. Посетители в первую очередь подходили к аксакалу выразить соболезнование, затем только шли к остальным по очередности. Какой-то человек русской национальности, среднего возраста, долго держа руки аксакала, выражал соболезнование. В этот момент я, стоя среди плотно собравшейся толпы, обратился к молодому человеку, примерно моего возраста, с вопросом: - Кто этот человек? – Ты не знаешь? – удивился он, говоря шепотом: - Он же легендарный Алихан Букейхан. Рядом с ним его дочь Елизавета, супруга покойного Смагула (1, 25 с.).

А.Н. Букейхан в московской коммунальной квартире по адресу Большой Кисловский переулок, дом 4, кв. 15. Москва, 1937 г.

Далее Д.А. Кунаев также рассказал, как был хорошо знаком с покойным С. Садуакасулы, а главное – как выразил соболезнование лидеру Алаш, потерявшему единственного зятя, рано ушедшего из жизни, словно промелькнувший яркий метеор:

 «Я хорошо знал Смагула Садуакасова. Дочь, слегка прислонив голову к отцовскому плечу, стояла в глубоком горе. Я тоже сперва поприветствовал Алихана за руку, затем выразил соболезнование. В ответ Алихан слега кивнул головой со словами «Алла жарылқасын!» (?). Такой и сохранилась в моей памяти моя первая и последняя встреча с Алиханом» (1, 26 б.).

Зейнеп (Елизавета) Алиханкызы Садуакас (1903-1971)

По признанию Д.А. Кунаева, он был знаком по работе с сыном лидера Алаш. «От Алихана остался сын по имени Октай (в русской транскрипции Угедей. – С.А.), - отмечает бывший коммунистический лидер Казахстана, - С потомком лидера нации общались по работе. Внешне смугловат, чем очень напоминал своего отца, крепко сложенный, невероятно выносливый. По профессии был геологом. В свое время наряду с Канышом Сатпаевым внес весомую лепту на освоение Жезказганского месторождения (!). За год до реабилитации отца Алихана (?), умер на земле Карелии, где жил. Там же похоронен. Помню слова Каныша (Сатпаева), высказанные им с сожалением: «Он ведь был потомком великой личности. Ему тоже не суждено было найти вечный покой на казахской земле». Так вот, от Октая тоже есть потомок. Как мне говорил Хайдар Айрыстанбек, он вроде живёт в Москве. В целом, по доносившимся до меня слухам, этот ваш аға близко общался с потомками Жакыпа (Акбайулы - Акпаев) и Алихана...» (1, 27 б.).

Сын Алихана Букейхана – Октай-Сергей. Москва, 1952 г.

Были также другие свидетели процесса кремации тела покойного С. Садуакасулы. Например, казахско-советский писатель-«батрак», как не без гордости называл себя Сабит Муканов, и его супруга Мариям, из которых лишь супруг посмел подойти и выразить соболезнование лидеру Алаш и его дочери. «Был примерно 1932, или 1933 год, - пишет Мариям Муканова в своих воспоминаниях о своем супруге Сабите Муканове, выпущенных в 1998 году, - В один из дней Сабит, вернувшийся домой в спешке, выпалил: - Мариям, собирайся. Оказывается, умер Смагул Садуакасов. Сегодня повезут его хоронить. Вдвоем вышли из дома... В какой-то момент приближалась телега. На ней лежало тело покойного. Он лежал словно подстреленный лев. За телегой следовали два-три человека. Сабит мне шепотом объяснил: - Алихан Букейхан – тесть его, его супруга Лиза (Елизавета, по рождении - Зейнеп), а тот – их сын (Искандер). Тихонько двигавшаяся телега остановилась у входа. Сабит, приблизившись к ним, поздоровался и выразил соболезнование. Я же отодвинулась поодаль и стояла неподвижно. Букейхан оказался очень симпатичным человеком. Одет в дорогой длинный до земли тулуп, с воротом из красной алтайской лисицы. Внешне он мне показался царственным. Величественный, с непроницаемым лицом» (2, с. 60).

Теперь о некоторых деталях в воспоминаниях Д.А. Кунаева. С. Садуакасулы, после загадочной смерти (его супруга, Елизавета-Зейнеп Садуакас, в девичестве Букейхан, была не без веского основания убеждена, что он убит по указанию сверху. – С.А.) в кремлевской больнице не в 1930-м, а в декабре 1933 года, был кремирован не в Разгуляевке, а в Донском кладбище, где его прах и находился вплоть до 2011 года. Важно заметить, что прах С. Садуакасулы из ученых впервые разыскал в августе 1991 года тогда начинающий молодой ученый, выпускник Алматинского педагогического института, ныне национального педагогического университета им. Абая Дихан Камзабекулы. В 2011 году ныне академик Д. Камзабекулы организовал доставку праха Смагула в Астану для перезахоронения на кладбище «Бабалар қорымы» (микрорайон «Молодежный»).

Н. Нурмакулы (Нурмаков) и Т. Рыскулулы (Рыскулов), как отмечает Д.А. Кунаев, в 30-е годы действительно занимали в Москве высокие партийно-правительственные посты. Первый из них в 1931-1937 годах работал заместителем секретаря Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК), заведующим отделом по делам национальностей Президиума ВЦИК, второй – в 1926-1937 годах – заместителем председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР.

Партийно-правительственное руководство КазАССР во главе с секретарем ЦК ВКП(б) И.В. Сталиным: во втором ряду (слева на право) Ф.И. Голощекин (первый), С. Садуакасулы (второй), Ж. Мынбайулы (третий), И.В. Сталин (четвертый), неизвестный (пятый), Н. Нурмакулы (шестой), неизвестный. Москва, Кремль, 1927 г.

Не менее любопытный факт в том, что по воспоминаниям Ануара Ипмагамбетулы (Ипмагамбетова), процитированным в статье Жылкыбая Жарылгапулы ««Тіршіліктен» тамыр тартқан тұлғалар», два молодых человека, Ануар Ипмагамбетулы и Димаш Кунаев, приехавшие в Москву с намерением поступить в ВУЗ, прожили в квартире Турара Рыскулулы больше месяца, пока не поступили в Московский институт цветных металлов и золота и не получили места в общежитии. По данным автора материала Ж. Жарылгапулы, Ануар и Димаш были друзьями с детства и сокурсниками по московскому вузу (3). Из воспоминаний А. Импагамбетулы следует, что они приехали в Москву в тот момент, когда многомиллионный казахский народ еще не оправился от последствий не имеющего аналогов в истории человечества голода, искусственно организованного Советской властью, хотя называет датой своего приезда в Москву 1930 год (подстрочный перевод мой. – С.А.).

«В 1930 году мы с Димашем в поисках образования отправились в Москву. Это был тяжелый период, когда голод ещё продолжался. Продуктов почти не было. Обняв две котомки, набитыми куртом и творогом, мы вышли из поезда на Казанском вокзале. Вокзал был полон ворами-карманниками, беженцами-грабителями. Глубокой ночью, не зная куда идти, мы кое-как нашли и уселись на освободившуюся скамейку. Взяв весь наш багаж – две котомки – в середину, мы условились не спать. Неизвестно, сколько мы так просидели, но сами не заметили, как уснули, уставшие от долгой дороги. Когда же я открыл глаза, то увидел над собой человека в пенсне с длинным шнурком, безупречно одетого, с небольшим усиком под носом и сверлящего нас глазами. От страха у меня волосы дыбом встали. Тут же разбудил Димаша. Он тоже испугался всерьез. Думали-гадали, какое же дело этого «японца» до двух казахских детей, одетых в теплые тулупы и малахаи, чем и выделялись из многолюдной толпы на Казанском вокзале? Вдруг он на чисто по-казахски спросил нас: «Вы дети казахов?». Мы безмерно обрадовались и оба загоготали. Им оказался известный Нарком Турар Рыскулулы (Рыскулов). По его словам, приехал на вокзал, чтобы проводить одну иностранную делегацию. Увидев у выхода спавших в обнимку двух молодых людей в малахаях из натурального меха, повернул к ним. Несмотря на все наши возражения, Турар аға посадил нас в свой автомобиль «ЗИМ», стоявшей перед вокзалом, и увез домой. В этом доме мы вдвоём остались больше месяца, пока не были приняты на учёбу и не получили общежитие» (3).

Тот «молодой человек» из рассказа Д.А. Кунаева, к которому он во время процесса похорон обратился с вопросом «Кто этот человек?», был не кто иной, как друг детства Ануар Ипмагамбетулы. Он по происхождению чингизид. Его отец, Нургали Ипмагамбетулы, являлся одним из первых казахских врачей, который во время Первой мировой войны руководил одним из военных госпиталей, а после Февральской революции 1917 года вместе с Халелом и Жаханшой Досмухамедулы был активным членом партии Алаш в Уральске. В 1919 году погиб от рук казаков.

Из воспоминаний Д.А. Кунаева следует, что в ответ на его соболезнование А.Н. Букейхан сказал: «Алла жарылқасын!». Лидер Алаш, как и все его близкие соратники, обыкновенно говорил: «Тәңірі жарылқасын!» (букв. «Пусть благословит Тенгри!»).

Д.И. Шаховской (1861-1939) – российский общественный и государственный деятель, один из основателей и лидеров кадетской партии (1905-1917 гг.), депутат І-й Государственной думы (1906 г.), министр призрения Временного правительства (май-июль 1917 г.)

Сын Алихана, по рождению Октай, при выдаче паспорта Сергей, родился в 1905 году в С.-Петербурге. Его крёстным отцом являлся князь Дмитрий Шаховской (на фото) – близкий семейный друг, политический соратник по Конституционно-демократической партии народной свободы (1905-1917 гг.), І-й Государственной думы, масонскому ордену «Великий Восток народов России» (до преобразования в 1910 году - «Полярная звезда») и Временному правительству России 1917 года (с мая по июль 1917 года Д.И. Шаховской - министр государственного призрения Первого коалиционного состава Временного правительства, А.Н. Букейхан – с марта по декабрь 1917 г. комиссар Временного правительства в Тургайской области. – С.А.) действительно был геологом по образованию. Как утверждал сам отец при первом после ареста допросе следователя ОГПУ-НКВД в Бутырке 28 июля 1937 года, являлся «инженером Главцветметаллов» (4). Позднее, внучатый племянник Алихана Букейхана, Срым Букейхан, близко знавший его дочь – свою тётю Зейнеп-Елизавету (он называл ее тетей Лизой) в годы учёбы в вузе в Ленинграде и аспирантуре в Москве, в своих воспоминаниях писал: «Сергей (Октай) закончил Московский горный институт (Основан в сентябре 1918 г. как Московская горная академия и до 1929 года существовала как академия. – С.А.) и стал геологом. Долгое время работал в Казахстане, в городе Сатпаев. Тогда, правда, этот город назывался иначе. Каныш Имантаевич Сатпаев сам был в составе комплексной бригады, в которой работал Сергей» (5, с. 268). В 5-й главе своих воспоминаний Срым цитирует рассказ известного геолога, Героя социалистического труда В.И. Штифанова: «Сергея (Октая) Алихановича в Джезказгане не застал. Он работал здесь до меня. Но я его хорошо знал. Впервые я увидел и услышал его в Москве в 1944 году на одном из авторитетных совещаний, проводимых Министерством цветной металлургии СССР. Сергей Алиханович выступал на нём с содержательным докладом. В то время он возглавлял большую геологическую экспедицию на Южном Урале» (5, с. 292). В этой же главе Срым о своем дяде Октае пишет следующее: «Он был известным геологом. О его плодотворной научной и производственной работе свидетельствует выступление в Москве на сессии Академии наук СССР с докладом «Структурные и рудные районы Джезказгана». Это доклад занял целый раздел в монографии «Большой Джезказган» объемом в 700 страниц, вышедшей в 1935 году» (5, с. 292).

Это мнение Срыма Букейхана дополнил Динмухамед Кунаев, утверждая в вышеприведенном интервью, что Октай Букейхан «внёс весомую лепту на освоение Жезказганского месторождения». Но  всё же если исходить из обстоятельного научного доклада Сергея-Октая Букейхана «Структурные и рудные районы Джезказгана» (6, сс. 259-296), изданном в сборнике материалов сессии Академии наук СССР «по проблеме комплексного изучения и освоения природных ресурсов Джезказгано-Улутавского района Центрального Казакстана» под общим названием «Большой Джезказган», то он, пора заявить об этом открыто и громогласно, одним из первых стоял у истоков Жезказганцветмета. То есть именно его обширный доклад сыграл судьбоносную роль в дальнейшей судьбе Жезказганского месторождения. Любопытно, что в данном сборнике были опубликованы две заметки Каныша Сатпаева под заголовками «Месторождения полиметаллов в пределах Джезказганского района» (6, сс. 313-318) и «Месторождения рудного золота Джезказган-Улутавского района» (6, сс. 319-330), которые представляли собой дополнение к докладу Сергея-Октая Букейхана.

Однако, ему не суждено было пожинать плоды своей плодотворной научно-производственной деятельности в Жезказганском месторождении цветных металлов. Два года спустя после памятной сессии АН СССР, вследствии которой 27 сентября 1937 года Алихан Букейхан был приговорен к смертной казни по сфальсифицированным обвинениям, Октай Букейхан не только был уволен с работы с Жезказганского месторождения, но и навсегда удален с территории Казахстана как «сын врага №1 Советской власти в Казахстане». Он не мог вернуться и в Москву, не без основания опасаясь ареста как сын «врага народа», но где остались беременная супруга Зинаида (Зина) Букейхан и родная старшая сестра, вдова покойного Смагула Садуакасулы Зейнеп-Елизавета с несовершеннолетним сыном Ескендиром (по паспорту Искандер, для родных «Кенка». – С.А.). Со своим родным сыном Евгением, родившимся ровно 1 год и месяц после казни родного деда Алихана, 26 октября 1938 года, Октай повидался впервые, когда ему было уже больше десяти лет. После неоднократных, но безуспешных попыток вернуться в родную Великую степь, чтобы продолжить начатую в Жезказгане работу, сын «врага № 1 Советской власти в Казахстане» по службе вынужденно скитался по бескрайним просторам России (Южный Урал, Карелия, Хакасия и т.д.), в основном в приграничных с Казахстаном областях, не теряя до конца своей жизни надежды вернуться в родную отцовскую степь. По сведениям племянника Срыма Букейхана, последние годы жизни (1954-1957 гг.) он работал в Хакасии, но не в Карелии, как предполагал Д.А. Кунаев. Будучи талантливым и деятельным ученым-геологом, опытным руководителем, он выступал с вопросами разведки и освоения месторождений цветных металлов на различных совещаниях Всесоюзного уровня (5, с. 268). Он тяжело переживал пожизненное расставание с родной Казахской степью, работой, семьей и умер в 1957 году, едва дожив до 52 лет. За год до первой неудачной попытки реабилитации отца. Похоронен не в Карелии, как думал Д.А. Кунаев, а в Абакане – столице Хакасии. Важно заметить, что в 1958 году Верховный Суд СССР отказал Елизавете Алиханкызы Садуакас в реабилитации отца. Прославленного казахского национального лидера Алихана Букейхана реабилитировали лишь 31 год спустя - в 1989 году (5, с. 224).

Первая встреча Октая (Сергея) и Евгения - сына и второго внука лидера «Алаш»  А.Н. Букейхана. Москва, 1952 г.

Судя по тому, что Динмухамед Кунаев запомнил слова Каныша Сатпаева об Октае-Сергее Букейхане, высказанные по случаю его ранней смерти и что ему, как «потомку великой личности», «тоже не суждено было найти вечный покой на казахской земле», они вместе поминали покойного. По всей вероятности, в глубокой тайне. Поскольку необходимо подчеркнуть, во-первых, что в момент смерти Октая-Сергея Букейхана, в 1957 году, первый из них являлся председателем Совмина Казахской ССР, второй – президентом Академии наук КазССР и членом ЦК КПК. Во-вторых, за 6 лет до этих поминок, в 1951 году, сам К.И. Сатпаев был обвинён «в сокрытии социального происхождения при вступлении в партию, опёке националистов и сокрытии того, что в 1917 году он был агитатором партии «Алаш», вследствие чего снят с поста президента и члена президиума АН КазССР (7, Т. 1, с. 29-34). Восстановлен на этой должности в 1955 году лишь благодаря смене партийного руководства КазССР, а в 1956 году - избран членом ЦК КП Казахстана.

Весьма любопытный факт в том, что в 1962 году Президиумы АН КазССР и АН СССР совместно выступили с инициативой присвоить К.И. Сатпаеву звание Героя социалистического труда, однако Д.А. Кунаев в присвоении этого звания отказал. Не исключено, что при отказе он исходил из того факта, что покойный Октай Букейхан внес не меньшую «лепту в освоении Жезказганского месторождения», чем Каныш Сатпаев, если не большую, но все «лавры» достались одному из них.

Д.А. Кунаев в интервью утверждал, что во время похорон С. Смагулулы виделся с А.Н. Букейханом «первый и последний раз». Но в одном из своих последних показаний, записанных следователем ОГПУ НКВД 6 августа 1937 году Бутырке (Москва), А.Н. Букейхан утверждал следующее: «В Москве в разное время я имел связь с некоторыми студентами-казахами (!). Они посещали меня на квартире... В 1933 году (!), я помню, я говорил о гибели казахского народа» (3, 31 п.). Не было ли среди этих студентов одного из закадычных друзей - Димаша Кунаева? Вероятно, что этот далеко не риторический вопрос навечно останется без ответа. Хотя, из вышеприведенного признания Д.А. Кунаева нетрудно уловить, что его откровение перед журналистом имело отрывочный, эпизодический характер...

Список источников:

1 Жарылғап М. Алаштың Ақтоғайы. – Қарағанды: РМҚ «Полиграфия», 1998. – 32 б.

2 Мұқанова М. Сағынышым – Сәбитім (Естелік). – Алматы: «Өлке», 2000. – 104 б.

3 ЦА ФСБ России. Дело Р-34862. Лл. 1-223.

4 Жарылгапұлы Ж. «Тіршіліктен» тамыр тартқан тұлғалар. – Old.Baq.kz, 01.01.2013. -http://old.baq.kz/kk/news/derekter/tirshilikten-tamir-tartkan-tulgalar-156   

5 Букейханов С.Р. Нельзя о прошлом позабыть: мемуары. – Алматы, 2016. – 336 с.

6 Большой Джезказган. Сборник материалов по проблеме комплексного изучения и освоения природных ресурсов Джезказгано-Улутавского района Центрального Казакстана. – Издательство АН СССР. Ленинград-Москва, 1935. – 700 с.

7 Чокин Ш. На путях формирования и становления Академии // Путь Национальной Академии наук. - Алматы: Гылым, 1996. - Т. 1. - 256 с.

Статья написана в рамках научного грантового проекта АР05132901 и Проекта программно-целевого финансирования BR05236848.

Султан Хан Аккулы