Свобода, которую предоставляла женщинам кочевая жизнь, выливалась для казашек не только в открытость лиц, независимость нравов и загруженность разнообразными работами. Почему-то, когда пишут о таком феномене казахской культуры как удивительная песенность народа и его природная музыкальная одарённость, вспоминают в основном о знаменитых исполнителях-мужчинах. Однако та роль, которую во всём этом играли казахские женщины, не менее значима.
Здесь ли Сара? Пусть выйдет навстречу,
Биржан-сери приехал – певец.
Кто лучше Сары владеет речью?
Но нынче в ауле ей будет конец.
Этот самоуверенный зачин стал прологом к одному из самых знаменитых песенных поединков в Степи, который состоялся в Семиречье в 1871 году. Между маститым 37-летним акыном Биржан-салом Кожагулулы и юной красавицей (как сказали бы ныне – "восходящей звездой" песенного творчества), местной уроженкой Сарой Тастанбеккызы. Не знаю, что почувствовал Биржан-сал, но меня бы явно смутил дерзкий ответ бесстрашной девчонки:
Ты мудрый, я думала, – ты ж ничтожен,
Подобных тебе я, Биржан, не люблю.
Я меч-наркескен, что вынут из ножен.
Шею свою береги – разрублю.
Останется только облако смрада,
Если тебя изобью языком…
Вот так вот – никакого снисхождения к возрасту и преклонения перед авторитетом мэтра, несколько недель скакавшего верхом со своей Кокчетавщины!
Накал страстей предопределил продолжительность знаменитого айтыса – он длился несколько дней. И завершился хотя и победой Биржана (не совсем, надо признать, красивой: корифею пришлось смутить соперницу попрёком в старом женихе, за которого её – не по доброй воле! – сосватали родственники), но подлинным триумфом Сары. Чьё имя с того дня широко разнеслось по степям и горам Казахстана и стало известно каждому казаху.
Более того, для народной истории оба участника исторического поединка со временем слились в одну нераздельную пару. Биржан-сал и акын-Сара. "Биржан и Сара". (Сама собой вспоминается опера Тулебаева, премьера которой состоялась в Алма-Ате в 1946 году.)
Песенная история "Биржан и Сара" широко известна в Казахстане. На её фоне как-то померкла другая песенная история, быть может, куда более романтичная – "Джамбул и Сара". Случившаяся несколькими годами позже и также начавшаяся с музыкального тартыса молодого и многообещающего певца с прекрасной юной певуньей, случайно повстречавшихся на свадебном тое. Этот песенный поединок сохранился в записи со слов Таира Жарокова под названием "Ай-угай".
Но сама история на этом не закончилась. Вот как повествует о дальнейшем Борис Ерзакович в своей капитальной монографии "У истоков казахского музыкознания":
"После этого случайного состязания Джамбул и Сара неоднократно тайком встречались, полюбили друг друга. Джамбул просил отца Сары отдать её ему в жёны. Но, как нередко бывало в те времена, Сару засватали за другого с большим калымом, и они навсегда расстались. Как говорил мне Таир Жароков, "Ай-угай" была любимой песней Джамбула, и он, вспоминая свою молодость, пел её со слезами на глазах."
Ай да Сара! Но которая Сара? Дело в том, что героинь двух историй связывает лишь имя. Ну и любовь к музыке. В остальном – это совершенно разные персонажи. Сара Тастанбекова и Сара Нурбекова. Но не эта ли путаница свидетельствует о значимости того места, которое занимала женщина в песенном искусстве степняков?
Один из первых исследователей казахской музыки Август Фёдорович Эйхгорн, капельмейстер ташкентского гарнизонного оркестра, писал между прочим, что музыкальными талантами выделяются как девушки, так и женщины, и что даже среди юных имеются "опытные исполнительницы на домбре и вообще хорошие музыкантши".
И как в связи с этим не вспомнить Дину Нурпеисову?
Известно, что Дина взяла домбру сразу, как только научилась что-то держать в руках, в четыре года она уже играла и подбирала мелодии, а в девять владела любимым инструментом виртуозно. В схожей биографии другого гениального ребёнка, Вольфганга Амадея Моцарта, ключевую роль наставника в музыке сыграл его отец – Леопольд. А в судьбе Дины – её отец Кенже. И также, как с Моцартом с охотой возились лучшие мэтры тогдашней европейской музыки, уроки Дине давал не кто-нибудь, а сам Курмангазы!
В связи с нашей темой неприлично забыть ещё одну известную исполнительницу прошлого, сочинившую песню, из которой позже Евгений Брусиловский сделал целую оперу. Речь – про Мариям Жагоркызы и её "Дударай". Мариям – это Мария, Мария Рыкина, казахоязычная дочь русских переселенцев из Акмолинской области. А "Дударай" – это про любовь. Любовь русской девушки к казахскому джигиту.
Появившаяся ещё в старые времена, эта удивительно проникновенная, чистая и честная песня пережила все социально-классовые перипетии XX столетия и стала своеобразным хитом эпохи. Гимном подлинных отношений между людьми, представляющими разные народы в Казахстане. Неслучайно её так любили фронтовики-казахи, сражавшиеся и погибавшие за свою страну на просторах далёкой России.
…Любовь к пению, соединённая с песенными талантами (архиважное, надо сказать, дополнение!), живёт в казахском народе и сегодня. Чтобы увидеть (и услышать) это, достаточно заглянуть в любой караоке-бар (увы, число оригинальных музыкантов-исполнителей в последние годы сократилось несоразмерно исполнителям-певцам). Однако что-то подобное этому самому караоке существовало в Степи многие века. Как-то само собой вспоминается свидетельство двухсотлетней давности о привычном времяпрепровождении казахской молодёжи. Когда по вечерам юноши "играли подле юрт на домбре, а молодые девушки, сидя в ряд у решёток в юртах и приподняв полы войлока, сопровождали сию музыку голосами".
https://informburo.kz/stati/birzhan-i-sara-a-eshchyo-i-dzhambul-i-sara.html
