Эти преследования коснулись и представителей творческой элиты Казахской ССР, среди которых был и Ахмет Жубанов, первый академик-музыковед Академии наук Казахстана. В числе недоброжелателей А. Жубанова были не только ярые сторонники чисток внутрипартийной элиты, но и коллеги по цеху. Портал Qazaqstan Tarihy расскажет кем и как была спровоцирована травля одного из выдающихся корифеев казахского музыкального искусства
Сразу после окончания Великой Отечественной войны, в 1947 году на страницах газеты «Казахстанская правда» были опубликованы критические статьи за авторством народного артиста Казахской ССР Евгения Брусиловского и музыкального редактора ГАТОБа Владимира Мессмана, которые нелестно отозвались о докладе Ахмета Жубанова, произнесенном им на первой сессии Академии наук Казахской ССР. Особая порция критики тогда вылилась за так называемые «националистические» ошибки, допущенные А. Жубановым при оценке деятельности хана Кенесары. Они утверждали, что Жубанов в своих музыкальных произведениях «не обращает внимание на раскрытие социальных противоречий в жизни дореволюционного аула, что негативно отражается на казахском музыкальном искусстве».
Несколько лет спустя, 28 сентября 1951 года на страницах той же «Казахстанской правды» появилась еще одна статья «О неправильном направлении в музыковедении Казахстана», подписанная учеником Е. Брусиловского, автором первой казахской оперы «Биржан и Сара» Муканом Тулебаевым. Автор указал, что за ошибки, совершенные в музыкальном искусстве Казахстана, Ахмет Куанович должен нести личную ответственность. М. Тулебаев, в частности, писал:
«…в своей книге А. Жубанов извращает историю казахского народа. Он отрицает прогрессивное значение присоединения Казахстана к России, не считается с тем, что в то время существовало две России: Россия царя и помещиков и Россия русского народа – и то, что передовая культура русского народа оказала огромное прогрессивное влияние на казахский народ…»
Эти обвинения вынудили Ахмета Куановича объясниться. Он опубликовал статью «Мои грубейшие ошибки в области казахского музыковедения», в котором был вынужден признать собственные недоработки.
Подобные обвинения не могли быть не замечены Союзом композиторов Казахстана, которое посчитало правильным организовать обсуждение опубликованных статей. Докладчики в лице членов Союза советских композиторов Казахстана, сектора искусствоведения АН КазССР, работников управления по делам искусств при Совете Министров КазССР и педагогов Алма-Атинской государственной консерватории выступили с докладами. Доклады были разные: кто-то критиковал деятельность А. Жубанова, другие посчитали своим долгом защитить его от огульной критики. Так, музыковед Петр Аравин в докладе «О буржуазно-националистических извращениях в музыковедении Казахстана» сказал:
«…своим вульгарно-социологическим и буржуазно-националистическим извращением истории казахского народа проф. Жубанов наносит тяжелый вред развитию культуры и искусства советского Казахстана, засоряет советское музыковедение реакционными, идеалистическими теориями, давно осужденными нашей партией в период разгрома антиленинских позиций...»
В ходе этих прений выступил и сам Мукан Тулебаев:
«О том, что я не ошибся в оценке товарища Жубанова, говорит его собственная саморазоблачительная статья в газете «Социалистік Казахстан». Но о какой искренности здесь может идти речь? И если даже считать, что его статья явилась результатом искреннего признания своих грубейших ошибок, то я сомневаюсь, в состоянии ли он исправить свои ошибки на деле. Я уверен: не в состоянии»
Другой педагог консерватории, автор фундаментальных трудов по музыкальной литературе Казахстана Борис Ерзакович назвал выступление М. Тулебаева против А. Жубанова мужественным, попутно отказавшись от прежних восторженных слов в адрес книги А. Жубанова «Жизнь и творчество казахских композиторов» (1942). К слову, от своих рецензий на книгу Жубанова к моменту обсуждения уже отказались и сами зачинщики травли Е. Брусиловский и В. Мессман. Заведующий кафедрой основ марксизма-ленинизма консерватории К. Жаманбаев также прошелся по книге Ахмета Куановича, назвав ее «порочной, вредной, извращающей историческую правду». Примерно в такой же тональности были выдержаны выступления представителей Союза композиторов СССР Мариана Коваля и Виктора Виноградова, которые «обнаружили» в монографии Жубанова «ненависть к русской культуре и русскому народу».
Защитники А. Жубанова, в свою очередь, предпринимали попытки обратить внимание присутствующих на основополагающую важность его работ. Так, в ходе обсуждения зачитывалась рецензия советского лингвиста Ивана Мещанинова:
«Этот объемный научный труд подытоживает всю многообразную и многолетнюю работу автора. В ней выявился и талант композитора, и наблюдательность этнографа, и глубокое знание истории. Автор дает обзор крупнейших произведений и первый исчерпывающий библиографический указатель по литературе о казахской музыке и казахских композиторах. А. Жубанову удалось выделить ряд направлений, школ в развитии инструментальной и вокальной музыки Казахстана»
Его работу также положительно оценили М. Ауэзов («…Он в творчестве своем одновременно пытливый исследователь, а в исследовании одновременно творчески, оригинально изобретателен…») и тюрколог Сергей Малов («…Написать же подобное о казахских композиторах XIX века, что сделал А. Жубанов, - вещь очень и очень трудная»).
К слову, А. Жубанова это не спасло. Ему приметили то, что книга была написана на казахском языке, в книге возвеличены походы Чингисхана, Темирлана и Александра Македонского и воспеты «враги народа» хан Кенесары и Наурызбай батыр.
Обсуждение окончилось. Партийное руководство приняло решение выкорчевать остатки деятельности Ахмета Куановича путем публикации статей, очерняющих его наследие. В противовес деятельности А. Жубанова ставились работы его учеников Аблахата Еспаева, Сыдыка Мухамеджанова, Куддуса Кожамьярова и того же Мукана Тулебаева. К слову, именно их, согласно произнесенной на обсуждении критике, Ахмет Жубанов «заразил» сочувствием к «бекмахановщине».
Среди его критиков на пике репрессий был и первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Жумабай Шаяхметов, который на пленуме ЦК в октябре того же года позволил себе назвать работы Ахмета Куановича «буржуазно-националистическими». Как итог, совсем скоро А. Жубанов был исключен из рядов партии, освобожден от должности руководителя консерватории и исключен из числа членов Союза советских композиторов Казахской ССР.
Почему Мукан Тулебаев выступил против Ахмета Жубанова? Об одной из возможных причин писал сам Евгений Брусиловский:
«Мукан Тулебаев почти ежедневно приходил в Союз, стремясь получить при поддержке Союза интересную работу. Наконец, он обратился ко мне с жалобой на А.К. Жубанова. Раздражённо Тулебаев рассказал о том, что он пришёл в филармонию к Жубанову и предложил свои услуги в качестве композитора. Жубанов тихим голосом ответил, что такого композитора он не знает, но, если Тулебаев хочет полезно трудиться, пусть играет на даултазе в оркестре казахских народных инструментов, поскольку на домбре он играть не умеет. Этот неприятный инцидент надолго вооружил Тулебаева против Жубанова, но не навсегда. Эту обиду он надолго затаил в своем сердце, пока не изменились обстоятельства»
Кроме того, по словам того же Е. Брусиловского, виной такого отношения Мукана Тулебаева к Ахмету Жубанову могло быть вызвано желанием завоевать собственный авторитет путем «свержения» авторитетов истинных мастеров искусств.
Правда впоследствии Мукан Тулебаев очень сильно переживал по поводу того, что сделал. На пленуме Союза советских композиторов Казахской ССР он выступил с резкой критикой Брусиловского, попутно пытаясь реабилитировать самого Жубанова. В частности, он сказал: «…музыка Брусиловского не то, что до Хачатуряна, что она не стоит и половины Шапорина…».
Когда в 1953 году Ахмет Жубанов был оправдан, в тот же день к нему домой пришли Тулебаев вместе с композитором Бахытжаном Байкадамовым. За столом сидел сам А. Жубанов, его дети, а М. Тулебаев при всех извинился перед Жубановым. Уже позже, после смерти Мукана Тулебаева, Ахмет Жубанов вызвался написать брошюру к 50-летию М. Тулебаева.
Что касается отношения самого Евгения Брусиловского к Жубанову, то исследователи считают, что могла иметь место банальная обида. Возможно, Евгения Григорьевича обижало, что его ученики, среди которых был не только Мукан Тулебаев, но и Еркегали Рахмадиев, Бахытжан Байкадамов, Капан Мусин, Алтынбек Жанибеков и другие, получали признание, а он сам был невидимым станком по производству народных артистов СССР.
Тем не менее, каждый из них внес огромный вклад в казахскую музыкальную культуру. Несмотря на различность мнений, они осознавали важность задач, поставленных перед музыкальной культурой страны, отдавали много сил своей работе, что в конце концов дало потомкам бесценное наследие.
