Идея государственного насилия всегда была непременной составляющей советской коммунистической идеологии. В первые десятилетия советской эпохи (до 1953 г.) государственное насилие реализовывалось в форме перманентного и массового политического террора. Ежегодно репрессиям подвергались сотни тысяч человек. Именно террор являлся системообразующим фактором эпохи. Он обеспечивал и возможность централизации управления, и разрыв горизонтальных связей (для предупреждения возможного сопротивления), и высокую вертикальную мобильность, и жесткость насаждения идеологии при легкости ее модификации, и большую армию субъектов рабского труда и многое другое [1, с.1].
Репрессиям подвергались не только те, кто находился в открытой политической оппозиции власти, но и те, чья опасность была лишь потенциальной - так называемые «классово-чуждые» и «социально-опасные элементы», в том числе и члены семей «врагов народа».
Советское прошлое до сих пор преследует нас своими нераскрытыми тайнами, закрытыми архивами и неизвестностью. В поисках правды происходят уникальные открытия и встречи с интересными людьми, причастными к советской истории.
Летом 2018 года Астану посетили супруги, ученые из Сеульского университета – декан колледжа изобразительного искусства и дизайна, профессор, доктор PhD искусствоведения Ким Джи Вон и профессор, доктор PhD международной политики Ли Сунг Хи. В столицу Казахстана их привел поиск информации о Герберте Киме, отце Джи Вон, которого ей не довелось увидеть живым (он был арестован в Корее в 1950 г., до ее рождения). В поиске информации об отце неоценимую помощь оказал Ж.О. Артыкбаев, д.и.н., профессор ЕНУ имени Л.Н. Гумилева, с которым познакомились ученые, благодаря счастливому случаю. В 2017 году Ж.О. Артыкбаев издал книгу «Әкем Омар және оның заманы туралы» [2] о своем отце, прошедшем горькие испытания сталинской эпохи. К сожалению, он не увидел своей реабилитации (реабилитирован в 1989 г.), но всю свою жизнь посвятил честному служению родине, семье. В газете «Орталық Қазақстан» было напечатано интервью с профессором Артыкбаевым, посвященное отцу, в котором было упоминание и имени Герберта Кима. Супруги Ким и Ли нашли контакты ученого и оказались в Астане. Бесценная помощь в восстановлении памяти о Герберте Киме была оказана начальником Специального государственного архива МВД РК Д. Алиқызы, оказавшей всестороннюю профессиональную поддержку.
Нашим корейским коллегам удалось познакомиться с оригиналами доступных материалов специального государственного архива МВД РК [3]. В них значится, что Герберт Ким, он же Цзин-Цан-Ху, родился в 1904 г., хотя в регистрационном списке корейских семей по переписи населения Южной Дакоты, США 1925 года указана дата рождения 7 января 1905 г. Герберт родился в семье служащего, в с. Хам-Цонг Пинг-Янской губернии Кореи (Hamchong-myeon, Kangsuh-gun, Pyeongan-do, Korea). Герберт был старшим сыном своего отца Хонг Сунг Ким (он же Ким Дзе Конг, 1851 г.р.), работавшего заместителем директора Са-Квангской начальной школы в Кангсух. Позже отец Герберта работал редактором китайской газеты Хуанг-Сунг-Син-По в г. Сеуле. Из анкеты арестованного Герберта Кима [2, л. 50]. известно также, что он был торговцем, купцом. Брат Ким Кун-Сук (1909 г.р.), по специальности инженер-химик, работал в Китае, в г. Нанкин. После 1916 года Герберт Ким вместе с отцом был сослан из Сеула в Шанхай из-за инцидента «Шинминьхве». После японской аннексии Кореи в 1910 году, сопротивление в Корее было подавлено и корейские лидеры были вынуждены бежать в Китай. В Китае корейские активисты установили связи с китайским националистическим правительством, которое поддерживало корейское правительство в изгнании.
Из беседы с дочерью Кима известно, что уже в Шанхае, в июне 1920 года умерла мать Герберта, Ду Кунг Ким, а в феврале 1921 года его отец женился снова. С 1918 по 1921 годы юноша учился в средней школе, основанной американскими миссионерами в Шанхайской юношеской христианской ассоциации, сыгравшей важную роль в выборе профессии. В 1921-1923 годы он продолжил обучение в стенах Нанкинского университета по специальности инженер и получил китайское гражданство как Чинг Чиен-Хео (в архивно-уголовном деле [3, л. 2]) он записан как Цзин Цан Ху). В это же время Цзин Цан Ху являлся ассистентом миссионера Джорджа Филд Фитча, руководителя пресвитерианской прессы в Нанкине. Думается, не без покровительства американских миссионеров, уже в октябре 1923 г. Цзин Цан Ху уехал учиться в США под новым именем Герберт Ким. Здесь он поступил учиться в частный пресвитерианский университет Гурона в Южной Дакоте, выбрав программу «Basic Science» (основная наука). В 1926 году Герберт поступил в Колорадскую горную школу (Горный институт), которую закончил в мае 1928 года, получив квалификацию «горный инженер». В 1928 г. Герберт Ким поступил в Колумбийский университет в Нью-Йорке, параллельно работая помощником в офисе юношеской христианской ассоциации (YMCA). Известно, что до 1930 г. Герберт Ким проживал в Нью-Йорке по адресу: площадь Вашингтона, 76. Получив диплом инженера-металлурга Колумбийского университета в Нью-Йорке [4, л. 15], 8 апреля 1930 года Герберт Ким женился на «школьной учительнице», еврейке по национальности, Паулин Либман (1908 г.р.).
Получив прекрасное техническое образование в Штатах, Герберт Ким помимо родного корейского языка, в совершенстве овладел китайским, английским, японским, русским языками [5, л. 43]. У молодого специалиста могло быть перспективное будущее. Необходимо отметить, что начало профессиональной трудовой деятельности Герберта Кима совпало с началом индустриализации в Советском Союзе и укреплением режима личной власти Сталина. Как и в других отраслях промышленности, статус советской золотодобывающей отрасли в 20-30-е годы XX века определялся комплексом условий ее развития, формируемых политикой государства. Так, в 1928 г. Сталин назначил Начальником «Главзолото» (Главного управления по цветным металлам, золоту и платине ВСНХ СССР) А.П. Серебровского [6, с. 50]. Он, в свою очередь, начал свою деятельность с ознакомления с передовым техническим опытом США, налаживания связей с действующими учебными заведениями для подготовки необходимых кадров. «Товарищ Сталин предложил мне поехать в Америку, изучить Калифорнию и Аляску..., посетить наиболее передовые рудники Калифорнии, Колорадо, Аляски» [6, с. 18]. Серебровский «по прямым указаниям Сталина дважды (в 1927 и 1930 гг.) ездил в Америку, где подробно ознакомился со всеми золотоносными районами, побывал на многих шахтах, рудниках» [6, с. 33]. Придавая большое значение делу подготовки «золотых» кадров, Серебровский посетил большое количество учебных заведений в Соединенных штатах: «в Колорадо я ознакомился с колорадской горной школой, а в Калифорнии посетил Стэнфордский университет» [6, с. 114].
Известно, что, взяв курс на индустриализацию, планируя развитие золотодобывающей промышленности в Союзе, в том числе и в Казахстане, во второй половине 20-х - начале 30-х годов государство нуждалось в дипломированных профессиональных кадрах.
В это время молодой специалист, инженер-горняк Герберт Ким успел апробировать свои знания инженера на американских рудниках: «в 1927-1928 годы в штате Южная Дакота, на подземном золотом руднике Хоумстейк, расположенном в городе Лид. В 1928-1930-е годы работал инженером в компании горного оборудования в г. Нью-Йорке по линии акционерного общества «Амторг» [5, л. 43]. Примечательно, что Амторг (Amtorg Trading Corporation) был учрежден в Нью-Йорке в 1924 году. Работа Амторга была особенно важна в эти годы, поскольку советское посольство в США было открыто только при президенте Франклине Делано Рузвельте в 1933 году, после официального дипломатического признания СССР со стороны США. В Москве находилось генеральное представительство Амторга - «Совамторг». В целом, создание и последующая деятельность Амторга стали возможными в связи с занятой правительством США официальной позицией – не признавая советской власти дипломатически и не развивая торгово-экономических отношений с ней на официальном уровне, не препятствовать, вместе с тем, частным американским компаниям, проявляющим интерес к установлению торгово-экономических отношений с советскими торгово-промышленными организациями и ведомствами. В годы Великой депрессии Амторг объявил о наличии в СССР около 12 тыс. вакантных рабочих мест в различных отраслях промышленности. В американских периодических изданиях были опубликованы рекламные объявления: «Интеллектуалы…, мужчины и женщины, имеющие специальность… приглашаются в страну, в которой проводится величайший в мире эксперимент» [7]. Изданные американскими властями законы и инструкции сделали возможным для советских официальных лиц, занимающихся торгово-экономическими вопросами, без особых ограничений приезд и проживание в США. В свою очередь, частным американским предпринимателям и специалистам было разрешено выезжать в СССР и проживать там при условии, что правительство США снимает с себя ответственность в случае возникновения у них сложностей с советскими властями и не сможет оказать им какой-либо помощи в подобных ситуациях.
Одним словом, положения американских законов позволили Герберту Киму работать в золотодобывающей промышленности Союза. Однако, все же до конца неизвестно, что повлияло на выезд Герберта Кима на работу в СССР, - он сам изъявил желание поехать на работу в СССР, либо он все-таки был приглашен лично А.П. Серебровским во время его визита в США или причина была в другом. Согласно справки № 11815, по договору союзного «Главзолото» с акционерным обществом «Амторг» [8, л. 43], «с августа 1930 года горняк Герберт Ким приступил к работе в должности инженера на одном из приисков Минусинского рудоуправления (1930-1931 гг.), куда он приехал со своей супругой Ким (Либман) Паулин. По направлению Москвы, уже с 5 декабря 1931 года он приступил к работе в Казахстане, в должности инженера прииска «Степняк» горного треста «Каззолото». Далее два года (1933-1935 гг.) Г. Ким работает главным инженером Ирмовского рудоуправления (здесь у них 1 января 1934 году родился сын Дук Вон Ким (Роберт), в 1935-1936 гг. - заместителем главного инженера Майкаинского рудоуправления. В 1936 году его назначают заместителем директора по технической части рудника Жолымбет» [3, л. 43-44].
Работа на руднике предстояла сложная, поскольку само «золоторудное месторождение Жолымбет было открыто лишь в 1932 году начальником поисковой партии Н.П. Каличкиным по следам древних «монгольских» работ, то есть имеются ввиду шахты и рудники эпохи бронзы, указанных местным жителем Наушаном Ниязовым. Сам рудник начал функционировать с 1933 года» [9]. Как свидетельствуют архивные источники, слабое материально-техническое оснащение рудника не способствовало реализации задач, поставленных трестом «Каззолото» перед Жолымбетским рудоуправлением. Золотоискатели с помощью кирки и лопаты вырубали породу, поднимали ее вверх бадьями. Работа была не только тяжелая, но и опасная. Ямы, которые рыли в поисках руды, часто обваливались. Так, «к лету 1937 года на руднике работали всего лишь три из сорока действовавших старательских артелей» [10].
«В 1936-1937 гг. СССР занял по объему добычи золота второе место в мире. Однако, планы были более внушительными, а это означает, что «сталинские золотые задания» по добыче золота в рамках программы второй пятилетки оказались «сорванными». Отсюда и вывод главы Наркомата тяжелой промышленности Л.М. Кагановича: «Над тем, что золотопромышленность попала в такое трудное положение, немало потрудились вредители» на заседании актива «Главзолота» зимой 1938 г. [11]. Реальной же причиной недостаточных темпов наращивания добычи был низкий технический уровень производства, в том числе сложности с освоением и рациональным использованием поступавшей новой техники.
Пребывание Герберта Кима - китайского подданного, на территории Казахстана, совпало с развернувшейся кампанией поиска «врагов народа», в разгар Большого террора. В числе жертв политических репрессий оказался не только цвет национальной интеллигенции, ее самые грамотные, талантливые, активные представители. Жертвами стали и подданные иностранных государств (!).
Герберт Ким оказался одним из тех, кому пришлось пройти суровые этапы лагерных испытаний НКВД, потерять здоровье (заработал бронхит, лимфаденит, хр. геморрой (05.12.1941 г.) [4, л. 105], семью (воссоединение с семьей так и не состоялось), работу, право на жизнь. Подданный Китайской Республики, кореец по национальности, член ВКП(б), заместитель директора по технической части рудника Жолымбет, Герберт Ким, арестован 1 ноября 1937 года Северо-Казахстанским Областным Управлением НКВД. Ему было предъявлено политическое обвинение в преступлениях по ст. 58 пп. 6, 8, 9, 11 УК РСФСР. В постановлении «Об избрании меры пресечения» от 1 ноября 1937 года говорится: «Ким Герберт, он же Цзин-Цан-Ху на территорию СССР по договору с Амторгом прибыл по заданию японской разведки со шпионско-диверсионно-террористическими заданиями вошел в контрреволюционную, троцкистско-шпионско-диверсионно-вредительскую организацию, существовавшую по предприятиям треста «Каззолото» и проводил шпионско-диверсионно-вредительскую, террористическую работу, передавал японской разведке секретные сведения, выводил из строя действующие по предприятиям агрегаты, проводил вредительскую работу, скрытие промышленных объектов и создавал террористические группы для проведения террора против руководителей партии и правительства» [3, л. 2].
Началось следствие, длившееся чуть больше года, основное направление которого можно проследить, изучая архивно- уголовное дело Герберта Кима [3]. Оно уникально тем, что в нем содержится личное дело арестованного, что является редкостью. Анализ доступных материалов позволяет проследить бесчинствующий механизм террора.
Помимо сфабрикованных обвинений, интерес вызывает причина, по которой его обвинили в том, что он был послан Амторгом для шпионской, диверсионно-вредительской работы в Советский Союз [3, л. 17-18]. Известно, что в 1924-1933 годах, до открытия дипломатического представительства СССР в США, Амторг фактически выполнял функции и посольства, и торгового представительства. «По утверждению Бориса Бажанова, секретаря Сталина, а также Филиппа Бобкова, Первого заместителя Председателя КГБ, Амторг также являлся основной базой для подпольной работы Коминтерна и ОГПУ. Федеральные же служащие называли Амторг «плацдармом советского шпионажа» и старейшим советским разведорганом в США [12, с.107-124]. 1937-1938 гг. были ознаменованы кампанией по искоренению «врагов народа», в ходе которой значительно пострадал кадровый состав золотодобывающей отрасли. Органы госбезопасности хорошо знали, что Г. Ким прибыл в Союз по договору «Главзолото» с Амторгом. Соответственно, нетрудно было построить обвинения по принципу завербованного Амторгом шпиона в СССР.
Тогда же было арестовано руководство «Главзолота» во главе с А.П. Серебровским. «Бандиту» А.П. Серебровскому было вменено в вину «развращение старателей» льготами и предоставлением лучших участков, осуждался и использовался как обвинение «коммерческий подход» к золотодобывающему делу [6].
«10 ноября 1938 года Военный трибунал выездной сессии Военной Коллегии Верховного Суда СССР вынес приговор в отношении Герберта Кима, по которому он осужден и приговорен к высшей мере наказания - расстрелу, с конфискацией имущества» [3, л. 9-9 об.]. Здесь следует отметить, что «часто у следователей НКВД вообще не было никаких доказательств вины тех, кого ждали расстрел или тюрьма. Прокурор СССР А.Я. Вышинский нашел выход и приказал подчиненным ему прокурорам: «Дела, по которым нет достаточно документальных данных для рассмотрения в судах, направлять для рассмотрения Особым совещанием при НКВД СССР. Вышинский, пожалуй, первым из профессиональных юристов показал, что можно вообще обойтись без доказательств» [14]. Видимо, следуя этому принципу, Вышинский «14 ноября 1938 г. приносит протест: заменить тюремным заключением на 25 лет, с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества» [3, л. 7]. Так, «в надзорном порядке приговор постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 14 ноября 1938 года высшая мера уголовного наказания заменена 25 годами лишения свободы, с конфискацией имущества [13].
Начались лагерные этапы. С 1938 по 1942 годы Герберт Ким прошел через череду этапов следующих мест заключения: Куйбышевский ИТЛ, Донецкий ИТЛ, Ухтпечлаг, г. Котлас и другие рудники Урала, в Норильлаге Красноярского Края, в ИТЛ Башкортостана, в ИТЛ предгорья Гиндукуша, на границе с Афганистаном, в Тобольске, в Архангельском ИТЛ, в Воркуте, в Мурманске, в Соловках, Бутырке и Лубянке. Такую частую смену географии пребывания осужденного Кима Герберта вероятно можно объяснить тем, что таким образом он не только отбывал наказание, но и Советская власть принудительно использовала его потенциал профессиональных знаний и навыков горного инженера, инженера-металлурга. Иначе как объяснить распоряжения о перевозке Г. Кима из одного лагеря в другой в отдельном вагоне, с усиленным конвоем. «С данным этапом следует заключенный Ким (Цзин Цан Ху) Герберт, которого необходимо изолировать от заключенных…, посадив его в вагон одного в отделение» [3, л. 74].
Изучая архивные документы осужденных, примечательным является факт того, что интеллигенция в любых условиях продолжает заниматься самообразованием. Так, Герберт Ким, находясь в лагере, продолжает интересоваться тем, что происходит в мире, читает художественные произведения. В сентябре 1939 года он просил тюремное руководство разрешить ему подписку на газету «Ленинградская правда» [5, л. 29], а в сентябре 1941 года просит выдать ему для чтения роман Л.Н. Толстого «Война и мир» [5, л. 100]. Эти факты свидетельствуют о высокой интеллектуальной культуре Герберта Кима.
Жизнь человека непредсказуема. Так случилось, что Герберт Ким вместо «дарованных» ему 25 лет лишения свободы отбыл в тюрьмах почти 5 лет (с ноября 1937 года по июнь 1942 года). В начале 1940 года отец Герберта Кима, Хонг Сунг Ким (к тому времени ставший государственным комиссаром Временного правительства в Китае) обратился с просьбой к дипломатам высшего ранга послов России в Китае и дипломату Китая в России - Шао Лизи спасти его сына. Вероятно, что об освобождении мужа ходатайствовала перед китайским посольством в России и его супруга, Паулин Либман. В материалах архивно-уголовного дела отсутствует какая-либо конкретная информация о том, как принималось решение об освобождении Герберта Кима. Известно лишь, что ему в срочном порядке вернули китайский паспорт (что было чрезвычайно редко). «Китайский паспорт принадлежит китайскому гражданину Ким Герберту, вручен владельцу 27 мая 1942 года» [4, л.1] и «на основании указания 1 спецотдела НКВД СССР № 8/6505 от 16. 05. 1942 года просим выдать деньги в сумме шестьсот тридцать восемь (638) рублей, для вручения освобожденному из-под стражи Ким Герберту, он же Цзин Цан Ху» [5, л. 6]. Так, летом 1942 года Герберт Ким был выслан в г. Чунцин, (Китай) правительством Советского Союза.
Чудом избежав отбывания полного срока лишения свободы (конец срока: 1952 г.), в знак благодарности китайскому правительству за помощь в освобождении из советских тюрем, Герберт Ким в 1942-1946 гг. работает в Китае на благо китайского правительства, участвует в разработке месторождений в г. Ланьчжоу, столице провинции Ганьсу.
Летом 1946 года Герберт возвращается на родину, в Корею. Здесь его назначают начальником горного отдела и директором технической поддержки в компании «Daehan Joongsuk». В этой должности очень важным является его анализ данных совместной советско-американской комиссии. По свидетельствам дочери Джи Вон, в октябре 1948 года состоялась командировка Герберта Кима в штат Висконсин, США для покупки оборудования для «Daehan Joongsuk» у крупнейшего производителя машин для различных отраслей промышленности «Allis-Chalmers». Воспользовавшись командировкой, Герберт встретился с женой и сыном.
Известно, что Паулин и Роберт 1 ноября 1938 года вынуждены были вернуться обратно в Нью-Йорк, через год попыток освободить его из-под ареста. Подтверждением является тот факт, что осенью 1940 года, в Бутырке, при обыске в камере № 48, в вороте рубашки Герберта было обнаружено зашитое письмо (на англ. языке) от Паулин [5, л. 73], в котором она сообщает о том, что просит китайское посольство в Москве передать ему это письмо. В письме говорится о том, что их сын Роберт ходит в школу, не помнит русских слов, не помнит отца. Сама Паулин не стала дальше работать школьным учителем, а получила новую квалификацию медицинского работника. Самое главное, она очень переживает за своего мужа, беспокоится о его здоровье…
К сожалению, так сложилась судьба супругов, что в 1948 году Ким Герберт вынужден был дать согласие на развод с Паулин. Брак распался по нескольким причинам. Паулин не согласилась ехать вместе с Гербертом в Китай, а затем в Корею, не желая утратить американского гражданства, да и в памяти глубоко сидели страх, воспоминания ареста, преследований. Герберт тоже не желал возвращаться в Штаты, поскольку, вернувшись на историческую родину принялся активно за работу, стараясь принести пользу своему народу.
Вернувшись из командировки домой, Герберт через год, 15 ноября 1949 года, заключил брак с Чунг Сик Чунг, профессором женского университета Ихва (Ewha Womans University).
К сожалению, счастье вновь отвернулось от Герберта. В июне 1950 года внезапно началась Корейская война, ставшая роковой для его семьи. В октябре, за месяц до рождения дочери, Герберт был похищен вместе с отцом и сводным братом Гун Янг Ким армией Северной Кореи. До настоящего времени неизвестно, что стало с ним в Корее и где покоится его прах. Отец Герберта вернулся домой через три года, но о судьбе сына он тоже ничего так и не узнал.
После смерти Сталина, в стране начались перемены, связанные с политикой осуждения и реабилитации жертв политических репрессий. Несмотря на активизировавшийся процесс реабилитации жертв политических репрессий, реабилитация Герберта Кима затянулась на десятилетия. Советский режим не спешил с рассмотрением его дела, хотя, как известно из архивных источников многих уже оправдали в 50-60-е годы XX века. Из материалов архивного дела невозможно выяснить, подавались ли прошения на реабилитацию Г. Кима, рассматривали или нет надзорные органы его дело. Известно лишь, что 02.01.1969 года из Куйбышева был сделан запрос на поиск архивно-следственного дела на Герберта Кима. Ответ последовал 15 января 1969 г.: «Архивно-следственное дело на Ким Герберта хранится в Целиноградском УКГБ при Совете Министров Казахской ССР» [4, л. 106]. Герберт Ким был реабилитирован лишь в годы независимости.
7 июня 1999 года, вынесено заключение в отношении Ким Герберта: «Изучением материалов уголовного дела установлено: вина Кима Герберта (Цзин-Цан-Ху) в совершении инкриминированных ему деяний материалами дела не доказана, в силу чего его репрессирование надлежит признать необоснованным, обусловленным политическими мотивами. На основании п. «а» ст. «5» Закона Республики Казахстан «О реабилитации жертв массовых политических репрессий от 14 апреля 1993 года и Закона РК от 22 июля 1997 года «О внесении дополнений в Закон Республики Казахстан «О реабилитации жертв массовых политических репрессий» надлежит прийти к выводу, что Ким Герберт (Цзин-Цан-Ху) подлежит реабилитации и считается реабилитированным» [13].
На основе изучения «дела Герберта Кима», биографических сведений, предоставленных корейскими учеными, можно прийти к следующим выводам, вычленив «основные черты советского политического террора:
- фантастические масштабы террора;
- беспрецедентная длительность террора. Прямыми и косвенными его жертвами, а также свидетелями террора стали несколько поколений;
- централизованность террора. Террор осуществлялся органами безопасности (ВЧК- ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ), но все основные террористические кампании были инициированы высшим партийным органом – Политбюро ЦК ВКП(б)-КПСС и проходили под его постоянным контролем;
- категориальность террора. Большинство жертв эпохи массового террора были подвергнуты репрессиям за принадлежность к той или иной социальной, конфессиональной, этнической группе;
- внеправовой (антиправовой) характер массового террора: ложные, вымышленные обвинения, жестокое обращение с арестованными, включая изощренные физические пытки, которые применялись с целью добиться признания в якобы совершенных преступлениях, вынесение приговоров подавляющему большинству арестованных не судами, а (антиконституционными) внесудебными органами, часто специально создаваемыми для проведения отдельных террористических кампаний («тройки», «Комиссия НКВД и Прокурора СССР» и др.), заочный характер вынесения приговоров внесудебными органами «упрощенный порядок» рассмотрения дел судебными органами – без вызова свидетелей, без участия адвокатов, в случае осуждения - отсутствие права на подачу прошения о помиловании, тотальное нарушение всех прав заключенных» [1, с. 1-2].
Таким образом, анализ «дела Герберта Кима» позволил рассмотреть политику советского государства не только по отношению к гражданам СССР, но и по отношению к иностранным подданным. Супруга Герберта, мать Ким Джи Вон - Чунг Сик Чунг – умерла в г. Сеуле 30 октября 2015 года, так и не дождавшись информации о муже. Так было угодно судьбе, что только дочь стала свидетелем справедливого возвращения честного имени отца, ей удалось восстановить по крупицам его жизненный путь, в частности его пребывание и деятельность в Казахстане. Ким Джи Вон предстоит решить следующую, не менее важную, задачу - выяснить «корейские следы» Герберта Кима, найти место его захоронения. Память о жертве политических репрессий СССР, Герберте Киме жива, поиск продолжается.
Жазира ХАСЕНОВА,
докторант ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, Казахстан, г. Астана
khasenovaz@mail.ru
Список литературы
1. Жемкова Е., Рогинский А. Между сочувствием и равнодушием – реабилитация жертв советских репрессий: материалы международной конференции «После диктатур: работа с жертвами в Европе» (Институт им. Ханны Арендт по изучению тоталитарных режимов, Дрезден, 27–29 июня 2013 года), статья опубликована на немецком языке в сборнике Nach den Diktaturen. Der Umgang mit Opfern in Europa. Dresden, 2016.
2.Артықбаев Ж.О. Әкем Омар және оның заманы туралы. - Астана: «Алтын кітап», 2017. - 129 с.
3. СГА ИАЦ МВД РК Ф.6. Д.3728 Дело по обвинению Ким Герберт
4. СГА ИАЦ МВД РК Ф.6. Д.3728. Приложение.
5. СГА ИАЦ МВД РК Ф.6. Д.3728. Личное дело заключенного № 6224
6. Серебровский А.П. На золотом фронте. – М.: Изд-во Академии наук СССР, 1936. – 420 с.
7. https://ru.wikipedia.org/wiki/Amtorg_Trading_Corporation
8. СГА ИАЦ МВД РК Архивная справка от 10 июля 2017 № 19-5-82-19-3808
9. паспорт рудника Жолымбет
10. СГА ИАЦ МВД РК Ф.6. Д.761 Дело Ниязова и других.
11. http://statehistory.ru/5495/Istoriya-zolotodobychi-v-SSSR
12. Бобков Ф.Д. КГБ и власть. – М.: Изд-во «Ветеран МП», 1995 – 384с
13. Заключение по архивному уголовному делу № 3592
