«Лучшая собака – тазы». Часть 1

Практическая нужда человека в собаке достигла своего апогея в эпоху, когда охота была единственным способом добывания пищи. Именно в эту эпоху в тюрко-монгольскую жизнь вошли широкораспространенные мифы о «ителі», «италақаз», «құмай тазы». Один из них, про кумай тазы, даже был записан Абубакиром Диваевым: «Не раз нам приходилось слышать от киргиз Казалинского, Перовского и Чимкентского уездов об оригинальной по своему прозвищу птице ит-ала-каз, что значит в переводе «собака – пестрый гусь». В своих дневниках А. Диваев писал, что италаказ оставлял яйца в старых заброшенных мазарах и на безлюдных, возвышенных холмах, где встречались брошенные норы грызунов. Из яиц италаказ, по его словам, выводились гончие собаки, получившие прозвище «кумай». Они рождались крошечными, имели черную или белую грудь, отличались такой необыкновенной быстротой, смелостью и ловкостью, что ни одна жертва охоты, подвергшаяся преследованию кумая, не оставалась непойманной. Казахи, рассказывавшие ему об этом, также были убеждены, что италаказ подвержен менструации, из-за чего их мясо не употреблялось в пищу.

Похожую легенду записывал и Сакен Сейфуллин: «Из яиц сары-ала каз иногда вылупляется щенок. Он становится кумай и достается тому человеку, которого избрал Тенгри...».

Вообще, в казахском обществе существует великое множество легенд, преданий, традиций и предрассудков относительно кумай тазы. Известно, что по исполнению новорожденному сорока дней его старались пронести под стременем лошади акына, оратора, батыра или других прославленных людей. Таким же образом поступали и со щенком. Исследователь А. Токтабаев писал: «Обычай проводить ребенка и щенка под стременем появилась во II веке до нашей эры, вместе с изобретением кочевниками первых стремян и их обращением в грозную силу». В истории человечества лук и стрелы, вышеупомянутые стремена, совершившие переворот в военной науке, символизировали мощь и стойкость, став тем самым фундаментом для появления подобных обычаев. О важности собак в быту говорит обычай «ит жейде» (первая рубашка младенца), существующий не только в казахском обществе, но и у киргиз, узбеков, татар и других тюркских народов («ит жейде», «ит көйлек», «ит кулмәк»). Из названия обычая понятно, что на младенца одевается специальная рубашка «ит жейде». Она сшивается из поношенной одежды прославленного человека: обычно воротник рубашки делают шире и дабы шов не причинял неудобств младенцу его наметывают с обратной стороны. Когда младенцу исполнялось сорок дней, с него снимали эту рубашку и, наполнив ее сахаром, различными конфетами и сухофруктами, привязывали на шею собаке.

Дети постарше гоняли эту собаку, забирали себе вкусности, а рубашку отдавали владельцу. Этот обычай назывался «ит қуу», смысл которого состоял в том, чтобы собака («қырық жаны бар хайуан») унесла все несчастья младенца. С другой стороны, казахи верили, что таким образом младенец получит присущую собакам находчивость, смекалку и энергичность, вырастет здоровым и «итжанды» (выносливым). Эту рубашку ребенок хранит, а позже, при кочевках или переселении, всегда носил с собой – люди верили, что она защитит его от невзгод и проложит дорогу («баланың періштесі қағып, аман апарып, есен әкеледі»).

Говорят, что под шанырак благо, достаток и удача во многом приходили в образе собаки: будь то старая или хваткая борзая, она исполняла все пожелания и надежды хозяев. Так, дабы молодая семья была многодетной («итше күшектесін»), здоровой и крепкой с платья невестки отрезали кусочек ткани и кормили им собаку. К слову, пока у беременной женщины не пройдет вкусовая превередливость ей строго-настрого запрещают прогонять собаку.

Традиция погребения собак тоже заслуживает внимания. Раньше хозяева старых и больных собак засовывали им в пасть жир, поворачивали их мордой в сторону запада (в сторону Каабы), закалывали их как скот и закапывали. Манси, угры и некоторые алтайские народы хоронили собак у желобов, привязывали на одну лапу красную, на другую – черную ленты. Монгольские казахи хоронили собак похожим образом, но отрезали им хвост, а молодая невестка кланилась. Для этого, невестка приветствовала («сәлем салу») свекра, выливала жир в огонь и преклоняла голову перед старшей собакой дома. Когда же в дом приходила новая собака, ее с подола платья невестки угощали мясом и молоком, говорили тост.

У казахов также существовала традиция «ит ырылдатар», происходившая в момент первого посещения женихом дома невестки. У этой традиции, в свою очередь, было несколько версий. Одна из них гласила, что когда жених впервые шел в дом невестки первая встретившаяся перед ним женщина обязана была встать на колени и рычать. Другая же говорит, что дети аула, в котором проживает невестка должны привести своих собак в момент прибытия жениха. Как бы то ни было, корни этой традиции связана с древними верованиями.

С собакой связаны и другие традиции. Так, когда гунны хоронили мертвеца вместе с человеком хоронили и собаку («Аруақты көкке ертіп шығады»), а древние тюркские племена связывали свою историю, географические наименования с собакой («Ителгі», «Итемген», «Ителі», «Барақ» и т.д.). Несмотря на то, что казахи не употребляли в пищу мясо собак, их использовали в качестве лекартства в случае крайней необходимости (болезни легких и глаз, головокружение, неизлечимые заболевания). Чтобы вынуть из утробы матери погибший плод использовали тонкие кости и семенник собаки.

Когда тазы впервые сама поймает добычу, ее хозяин в честь этого собирает соседей и готовит небольшой той. К всеобщей радости примыкает весь аул, по обыкновению произносятся тосты, а дом наполняется весельем и песней.

Если же беременная женщина попробует хотя бы кусочек этой добычи, ружье и ловушка охотника перестанут нести удачу. Это объясняется тем, что у беременной женщины есть тесная связь с потусторонним миром, а ребенок в ее чреве не успел прийти в этот мир. Если беременная женщина возжелала вкусить добычу, то перед этим она должна была накрыть снаряжение охотника белой тканью. Если она этого не сделает, а оружие и ловушка охотника перестали попадать в цель, то охотник заговаривает свое снаряжение. Для этого связывает оружие тремя скрученными нитками, трижды бьет им по земле, промывает водой и, проговаривая «Ата алмасаң саған серт. Атылмасаң маған серт. Аңның етін жеген жүкті әйелге қоса серт», чистит горящими углями.

Охотник, отправившийся на саят (охота ловчими птицами) с тазы или беркутом, при встрече с группой других охотников должен сказать «Байлансын-ақ». Если это было сказано тихо, то этому охотнику ответят: «Майлы шұжық айлансын-ақ». Этим охотники выражают доброжелательность.

Казахи, говоря «Ит жеті ырыстың біреуі» или «Итті тепкен ырысты тебеді», верили, что благоденствие и счастье под шаныраком взаимосвязано с фигурой собаки. Другая пословица «Соңғы түйенің жүгі ауыр» говорит о большей ответственности тех, кто выступает или делает что-то последним, однако, вместе с тем, она имеет отношение и к собакам.

Для степняков не было праздника больше и торжественней, чем кочевка. Из-за того, что конечный пункт кочевки часто был далеко, а народу требовалось добраться и устроиться на новом месте, благоприятный день для перекочевки с самого утра был занят делами. Известно, что суетливые аулы разбирали дома, взгромоздали их на верблюдов, а в последнюю очередь шел шанырак и другие мелкие вещи (кизяк, рогуля, бакан, аркан, овцевязь и т.д.). Казалось бы, что в число последних входит совсем не участвующая в постройке юрты «итаяқ» (собачья миска), но если в обычное время нужда в ней не бросается в глаза, то при перекочевке ей уделяется особый интерес. «Итаяк привязывается к пропитанной жиром и копотью лохмотьям и вогружаются либо на упряжную лошадь, только-только приученную к несению тяжести, либо на одного из буыршын (пятилетний верблюд) вместе с незначительным багажом. Или на тюк верблюда, шедшего последним. Таким образом, когда самый необходимый груз лег на шедших впереди, казахи говорят «соңғы түйенің жүгі ауыр» и отправляются в путь.