История эвакуированных предприятий на Восток СССР (Урал, Сибирь, Казахстан), после начала войны с захватом значительной части европейской территории немецкими войсками, была темой широкого диапазона в советской историографии. Вместе с тем, сведений о реальной жизни тружеников эвакуированных заводов и фабрик было немного. Если сказать точнее, по причине идеологических запретов, эта тема обходилась стороной. За трафаретными фразами о героической работе тружеников тыла («Все для фронта – все для Победы!») оставалось закрытым и, во многом, малоизученным, полное внутренней напряженности разнородное многоуровневое социальное пространство
В центре нашего исследовательского внимания история завода «Мосрентген», созданного в 1930 г. и, эвакуированного из Москвы в Актюбинск 19 октября 1941 г., согласно принятому решению ГКО СССР. Первый эшелон с оборудованием и работниками завода с семьями с большими сложностями и приключениями прибыл в Актюбинск 29 ноября. С декабря 1941 г. начались работы по обустройству на новом месте. Изменив название, завод стал предприятием оборонного значения под № 692. С 1954 г. он получил новое название - «Актюбрентген». В дальнейшем, в 1970-80-е гг. «Актюбрентген» стал одним из ведущих предприятий СССР по производству рентгеноборудования различного назначения. Продукция завода экспортировалась не только в страны социалистического содружества, но и в страны Запада.
Эвакуация государственного завода № 692 «Мосрентген» наркомата электропромышленности СССР началась в октябре 1941 г. из Москвы в Актюбинск. Уже в феврале 1942 г. он был восстановлен и пущен в эксплуатацию. Выпускаемая заводом продукция не имела аналогов в Советском Союзе: передвижные рентгеновские аппараты РУ- 526, переносные рентгеновские аппараты РУ-560, диагностические установки РУ-670. Заказчиком этой продукции было Главное санитарное управление Красной Армии [1, л.1].
Эвакуация производственных предприятий в Казахстан проводилась достаточно продуманно. При ее организации государство учитывало перспективу развития региона эвакуации, наличие топливно-энергетической базы, людских ресурсов, транспортной развязки, логистические маршруты. Город Актюбинск, административный центр Актюбинской области, к 1941 г. превратился в достаточно важную промышленно-транспортную агломерацию. В 20 км. от Актюбинска в 1934 г. был построен Алгинский химический комбинат. На расстоянии 80 км. от областного центра располагалось крупнейшее в СССР месторождение хромовых руд. В 1938 г. на его базе начал работу Донской горно-обогатительный комбинат. В 90 км. южнее Актюбинска находилась станция Кандагач, в 1942 г. ставшей узловой. Сама станция Актюбинск была крупным звеном Оренбурго-Ташкентской железной дороги. Эвакуированные предприятия положили начало развитию новых отраслей промышленности не только Актюбинской области, но и Казахской ССР, играли важную роль в общесоюзном производстве в послевоенное время.
Кроме вышеперечисленных изделий, уже находясь в Актюбинске, коллектив завода в годы войны освоил серийный выпуск подрывных машинок ПМ-1 и ПМ-2, столь необходимых на фронте и для диверсий в тылу противника. Заказчиком было Военно-инженерное управление Красной Армии. Постоянный представитель этого управления был на заводе. На I кв. был утвержден план выпуска продукции на 2 млн.900 тыс.руб., на IV кв. на 3 млн.500 тыс.руб. [3, л.1].
Грузы с эвакуированным заводским оборудованием и материалами поступали на место назначения в течении 4-х месяцев, с ноября 1941 г. по март 1942 г. включительно. При размещении завода возникли трудности связанные с межведомственной неразберихой и несвоевременным исполнением приказов местной исполнительной власти. Все это не давало возможности, как можно быстрее, начать работу завода. Так, 26 декабря 1941 г. и.о. главного инженера завода Рузанов докладывал на секретном заседании Актюбинского облисполкома о том, что несмотря на имеющиеся распоряжения, Управление областного НКВД не торопилось с освобождением здания бывшего пединститута, выделенного для завода. Руководство органов НКВД, в свою очередь, объясняло задержку тем, что в здании располагаются эвакуированные архивы и их еще не успели вывезти. О неисполнительности местных органов НКВД в этом вопросе руководство Актюбинского облисполкома было вынуждено сообщить в Москву в наркомат обороны и НКВД [3, л.1].
По заданию Актюбинского горкома партии была создана комиссия по проверке эвакуированных материальных ценностей и оборудования завода. По итогам своей работы проверяющая комиссия составила Акт от 29 мая 1942 г. Очевидно, что в Москве материалы упаковывались и отгружались в спешном порядке. Опись отправляемого была составлена только на количество мест (тюки, мешки, ящики) с указанием предметов в них находящихся, но без указания их количества или веса. Материалы и оборудование завода были отгружены из Москвы на открытых платформах или в незапломбированных вагонах. В пути они не сопровождались и не охранялись. Отгруженные материалы из Москвы прибыли не полностью. Из отправленных, согласно описи, 858 мест материальный склад принял 516, т.е. только около 60 % прибыло до места назначения. Более того, большинство тюков, мешков, ящиков были вскрыты по дороге. Следовательно, с высокой степенью вероятности, можно предположить, что они также были подвержены расхищению по дороге. Например, в материальном складе было установлено, что по пути следования пропало большое количество текстильных материалов, кожаных ремней, крепежей. Цветные и черные металлы были отгружены навалом. При их отправке и по прибытию они не взвешивались. Таким образом, установить точно, что из отправленных материалов прибыло полностью, а что было расхищено в пути было уже невозможно [1, л.6].
Прибывший груз сразу с железнодорожной станции отправлялся на территорию выделенного здания (бывшего пединститута). Но, как было сказано выше, здание на тот момент еще занимал архив НКВД. Таким образом, материалы и оборудование эвакуированного завода до марта 1942 г. лежали под открытым небом. Порче подверглись сталь, белая жесть, провода, электроустановочные материалы и др. Также подверглось коррозии большая часть инструментов и газового оборудования [Там же]. Не была достаточной охрана территории завода, которая была, еще к тому же, не ограждена. Посторонние лица часто проходили через эту территорию, что тоже не могло не сказаться на полноценной сохранности оборудования [1, л.8].
В общей сложности из Москвы прибыло 188 единиц оборудования, из них 21 была неисправна. В основном это были дорогостоящие станки немецкого производства с серьезными повреждениями, требовавшими капитального ремонта. Например, это токарные станки производства фирм «Ludwig Lebe», «Magdeburg», VDF. Из 200 электромоторов были повреждены и требовали капитального ремонта 25 единиц. Также требовали капитального ремонта электроизмерительные приборы: амперметры – 10 шт. и вольтметры – 15 шт. [Там же].
Многие станки прибывали некомплектно, что не давало начать в сроки работы. Например, зуборезный станок прибыл в январе, а механические части и приспособления к нему в конце марта. Также прибыли некомплектно динамомашина к генератору, электромотор на 22 кВт. В марте удалось на 80 % восстановить электрооборудование завода и ,в основном, завершить установку станочного оборудования. Из автотранспорта прибыло два трехтонных грузовика, а также семиместный лимузин представительского класса ЗИС-101 и легковая автомашина М-1. Причем у «эмки» в дороге была сняты и похищены многие запчасти и детали [1, л.9].
Большой удачей было то, что в ценности и сохранности удалось довезти ценный измерительный инструмент: микрометры, плитки Иогансона (образцовая мера длины (эталон) от 0,5 до 1000 мм, выполненная в форме прямоугольного параллелепипеда или круглого цилиндра), штангели, индикаторы, хронометры. Наличие всего этого было сверено по имевшейся картотеке, прибывшей из Москвы [1, л.10].
Очень важной составляющей эвакуированного оборудования, представляющей огромную ценность, были документы ОГК (отдела главного конструктора завода). Прибывшая документация находилась в удовлетворительном состоянии. Из необходимой ОГК документации и материалов не прибыли: большое количество технической литературы, упакованной, но задержанной Московским заводом; кальки некоторых чертежей и справочных таблиц; технические условия на рентгеновскую аппаратуру (подлинники, утвержденные наркоматами). К сожалению, из ценного имущества многое прибыло поврежденным. Например, светокопировальная машина, чертежные столы, доски, шкафы для калек и другого инвентаря.
Суровые условия военного времени не терпели отлагательств и перед руководством завода были поставлены, в качестве ближайших, следующие задачи. Необходимо было заключить хоздоговора с организациями по перевозке оборудования, стройматериалов, сырья, топлива с таким расчетом, чтобы вывезти все грузы с железнодорожной станции не позднее 1 января 1942 г. Полностью развернуть проектно-сметные работы по приспособлению выделенного для завода здания с правильной расстановкой оборудования, подводкой электроэнергии и воды, рационально разместить службы и т.д. Немедленно было необходимо дать заявки поставщикам на сырье, топливо и недостающее оборудование. Весь коллектив завода, а также работоспособные члены их семей должны были быть привлечены для решения этих первоочередных задач. Таким образом, пуск первой очереди завода был запланирован на 1 февраля, а второй очереди на 1 марта 1942 г. [3, л.2]. За февраль 1942 г. план выполнен на 50 %, а за март на 106 %. Причина невыполнения плана в феврале, как объясняли зам.директора Ермилов и секретарь партбюро Малолетков, была в отсутствии лесоматериалов и других стройматериалов [3, л.3].
Что касается численности рабочего персонала, то к началу пуска первой линии завода в феврале 1942 г. было 250 рабочих, к ноябрю 1942 г. – 800 рабочих. Из них 25 членов ВКП(б), 8 кандидатов в члены, 163 членов ВЛКСМ. Поэтому на заводе была учреждена должность освобожденного секретаря партийного комитета [1, л.1].
Здесь следует особо отметить, что все вопросы материально-технического обеспечения легли тяжелым бременем на экономику административно-территориальных единиц, принявших эвакуированных. Тем более, с учетом того, что все годовые бюджетные и хозяйственные планы были сверстаны еще в мирное время. В условиях начавшейся войны уже было практически невозможно выбить дополнительные фонды. Например, только в 1 квартале 1942 г. Актюбинск должен был выделить топливо для производственных и бытовых нужд завода в объеме 200 тонн угля и 100 кубометров леса. Следовательно многие учреждения и жилые дома города недополучили в ту зиму жизненно необходимое топливо [3, л.2].
С момента прибытия первых грузов и людей из Москвы на партийно-советские и хозяйственные органы власти Актюбинска легла ответственная задача по обеспечению нормальных жилищно-бытовых условий для рабочих, служащих и инженерно-технических работников эвакуированного рентгензавода. И, в целом, следует отметить, что власти с этой задачей справились после первой трудной зимы 1941-42 гг. Основным и самым серьезным являлся вопрос обеспечения жильем эвакуированных. Актюбинск того времени был преимущественно застроен саманными домами. Много было землянок, жилья барачного типа, гораздо меньше добротных кирпичных и деревянных домов. Отопление преимущественно было печным, индивидуальным.
С начала заселения стали возникать слухи о том, что заводское руководство имеет хорошие условия, а рабочие плохие. Со стороны партийных органов было проведено обследование по этому вопросу, которое показало следующее. И руководство завода и рабочие жили по квартирам в городе в одинаково очень плохих условиях (речь идет о зиме 1941-42 гг.). Саманные дома были холодными и сырыми. К марту 1942 г. в семьях рабочих в таких условиях скончалось 10 детей. Из-за нехватки квартир сам директор жил при заводе в комнате с другой семьей. Семья главного инженера делила одну комнату с семьей главного механика. Заместитель директора завода жил в неотстроенном доме в холодной, плохо отапливаемой комнате. Серьезные проблемы были с организацией банно-прачечного хозяйства. Особое внимание обращалось на работу городской бани. Люди жаловались на то, что в бане антисанитарные условия, она являлась угрозой распространения эпидемических заболеваний. И даже в такой бане не было возможности помыться хотя бы раз в месяц [3, л.4].
В условиях строгой распределительной системы продовольствия военного времени вопрос с организацией питания являлся одним из самых проблемных. Основным источником питания для заводского коллектива, насчитывавшего к концу 1942 г. 780 человек, а вместе с членами семей более 1500, являлись фонды, выделенные Наркомторгом Казахской ССР. Фонды, и то в ограниченных количествах, выделялись только для работавших на заводе. На членов семьи питание не было предусмотрено. Рабочие вынуждены были отрывать от себя и без того скудные пайки [2, л.14].
Распределение продуктов проводилось по трем категориям: семейные, одинокие и ИТР. Чаще всего, помимо плохого материального положения, недовольство рабочих вызывало обслуживание в столовой. В ходе проверок состояния дел на эвакуированном предприятии со стороны партийных органов власти разбирался случай, когда директор завода, якобы угрожал рабочему Гречневу отправкой на фронт, если тот и впредь будет возмущаться по вопросу организации питания [3, л.4].
Помимо обеспечения нормальными жилищными и материально-бытовыми условиями, Актюбинский горисполком обязали выделить для заводчан земельные участки под огороды и посевные семена на предстоящую весну. С учетом сложности с продовольственным обеспечением большая надежда возлагалась на огородные участки. Для подсобного хозяйства завода была выделена посевная площадью в 20 гектаров. Однако, в этом вопросе также были трудности. Не было семенного картофеля, большие сложности с тягловым скотом. Выделены было 12 голов рабочего скота, из них 10 верблюдов. Не хватало конской упряжи и обрабатывающего сельхозинвентаря [3, л.2].
В итоге, подсобное хозяйство в 1942 г. не дало ожидаемых результатов. Более того, оно принесло убытков заводу на 70 тыс. руб. Вместо предусмотренных по плану 4 тыс. центнеров зерна удалось собрать всего 392,5 центнера или около 10 %. А с индивидуальных огородов, вообще, ничего собрать не удалось. Главные причины неудач: позднее выделение участков, отсутствие сельхозмашин и сельхозорудий, рабочего скота, необходимого количества посевных семян. Руководство завода неоднократно ходатайствовало перед Наркоматом электропромышленности СССР и Актюбинским обкомом партии об организации заводского ОРС (отдел рабочего снабжения). Но каждый раз получало отказ по причине недостаточной численности коллектива. Отсутствие ОРС ставил в тяжелое положение коллектив завода в части получения оборотных средств, невозможности самостоятельных сельхоззаготовок в районах, лишал возможности иметь свою закрытую столовую [2, л.13-14]. Задание открыть на территории завода отдельную столовую получило областное управление торговли [3, л.2].
Все вышеизложенное позволяет представить насколько тяжелыми были условия для организации производства эвакуированных заводов на новых местах. Сколько сил, материальных и людских ресурсов было затрачено на обеспечение сражающейся Красной Армии. Тем не менее, труженики тыла, героически превозмогая все трудности, сделали все от них зависящее для достижения общей Победы над врагом.
Список использованной литературы:
Государственный архив Актюбинский области (далее ГААО). Ф.13. Оп.11. Д. 274.
ГААО. Ф.13, Оп.11. Д.380.
ГААО. Ф.85. Оп.1. Д.1398.
Медеубаев Ерлан Ислямович
кандидат исторических наук
заведующий отделом социально-экономической
истории Казахстана
Института Истории Государства Комитет науки МНВО РК
